В работе Совета экспертов приняли участие 41 человек, представлявшие 15 вузов и 20 городов страны, в том числе 2 членов РАН, 23 профессора и доктора наук, 8 кандидатов наук (см. Приложение № 2). Среди них были гематологи, терапевты, акушеры-гинекологи, клинические фармакологи, которые работали по предложенной программе. В результате стало возможным подготовить представленный ниже итоговый документ с отражением мнения Совета экспертов по различным аспектам обсуждаемой проблемы и сформулировать предложения экспертов.

ВОПРОСЫ ЭПИДЕМИОЛОГИИ: РОССИЯ – СТРАНА С ПОВЫШЕННЫМ РИСКОМ ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНОЙ АНЕМИИ

По данным Росстата за 2019 г., анемия зарегистрирована у 1617,7 тыс. жителей России.

Среди всех анемий ЖДА занимает первое место по распространенности (75%). Ежегодный прирост заболеваемости с 1992 по 2006 г. составил 6,6% среди взрослых (прежде всего у женщин) и 8,8% среди детей. Вместе с тем такой показатель, к сожалению, достоверно не отражает истинной заболеваемости анемиями, так как существуют объективные сложности сбора статистических данных по частоте анемии в целом и ЖДА и дефицита железа в частности. Анемия, как правило, выступает сопутствующей или фоновой патологией, и ее могут не внести в клинический диагноз.

Анализ литературы последних лет (2017–2020) показал, что актуальных сведений о распространенности ЖДА в России нет. Во всех публикациях цитируются данные Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) [1], не содержащие конкретной информации по России. Согласно этим данным, каждая пятая небеременная женщина репродуктивного возраста имеет ЖДА.

Результаты анализа более 8 тыс. исследований взрослого населения в процессе диспансеризации или при обращении за первичной медицинской помощью показали, что анемия у женщин при диспансеризации в целом была выявлена в 12–13% случаев; при этом пиковый показатель в 21–22% был выявлен в возрастной группе от 40 до 49 лет. У мужчин частота обнаружения анемии при диспансеризации составила 2,8%, при обращении за медицинской помощью – 5,1%, с пиком до 21% в возрасте 60–69 лет [2].

По мнению экспертов, в России имеет место высокая распространенность ЖДА, чему способствует ряд причин:

• низкий социально-экономический статус большой доли населения, связанный с недостаточным потреблением продуктов питания, богатых железом;
• низкая осведомленность населения о проблеме дефицита железа (особенно женщин группы риска);
• высокое распространение редуцированных диет с целью контроля массы тела среди женщин фертильного возраста;
• большая доля женщин группы риска, находящихся вне медицинского контроля по поводу железодефицитных состояний;
• отсутствие подготовки к беременности с позиций диагностики и устранения дефицита железа;
• недостаточная коррекция ЖДА и латентного дефицита железа (ЛДЖ) во время беременности;
• недостаточные меры по компенсации ЖДА и ЛДЖ в период лактации;
• недостаточная приверженность пациентов к лечению ЖДА и ЛДЖ;
• малый интергенетический интервал (менее 2 лет), когда организм не успевает восполнить потери железа у части женщин, особенно приехавших из стран Средней Азии;
• ограниченное использование женщинами средств пролонгированной контрацепции, минимизирующих менструальную кровопотерю;
• высокая распространенность злоупотребления алкоголем.

При этом алиментарный фактор и низкая осведомленность населения о ЖДА выделяются экспертами в качестве ведущих предпосылок к развитию этого заболевания.

ПРОБЛЕМА ДИАГНОСТИКИ ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНОЙ АНЕМИИ И ЛАТЕНТНОГО ДЕФИЦИТА ЖЕЛЕЗА В РОССИИ

Диагностика ЖДА и ЛДЖ в России признана экспертами недостаточной по следующим причинам:

• пациенты с ЖДА и сидеропенией или дефицитом железа имеют неспецифические клинические проявления, поэтому несвоевременно обращаются за медицинской помощью;
• врачи первичного звена имеют образовательные пробелы в диагностике и лечении ЖДА и ЛДЖ. Это обусловливает отсутствие у врачей настороженности по поводу ЖДА и отношение к ней как состоянию, не имеющему потенциальных осложнений. Крайне редко назначаются исследования показателей обмена железа: сывороточного железа, ферритина сыворотки (ФС), общей железосвязывающей способности сыворотки (ОЖСС), коэффициента насыщения трансферрина, растворимых рецепторов к трансферрину;
• клинические рекомендации не содержат структурированного подхода к выделению групп риска для скрининга ЛДЖ и ЖДА, алгоритмов диагностики для пациентов групп риска. Нормативные документы Минздрава России не включают рекомендаций по обязательному определению уровня ФС и других феррокинетических показателей. Также нет четких рекомендаций в отношении того, какие именно специалисты отвечают за выявление и решение проблемы ЖДА и ЛДЖ. Из-за отсутствия эффективной маршрутизации больных между терапевтом, гематологом, эндокринологом, гастроэнтерологом диагностический процесс оказывается чрезвычайно затянутым.

По данным небольшого количества опубликованных работ можно предположить, что распространенность ЖДА у беременных женщин в России по ряду регионов составляет 30–50% [3, 4], тогда как среди небеременных этот показатель оценен в очень незначительных группах больных [5, 6]. ЛДЖ у женщин детородного возраста с бесплодием освещен в еще меньшей степени и предположительно составляет 30–60% [7]. Распространенность ЖДА и ЛДЖ у мужчин исследована в единичных работах. Складывается впечатление о необходимости проведения в России масштабных исследований распространения ЖДА и ЛДЖ у населения разных возрастов с учетом региона, так как содержание железа в почве и воде имеет региональные особенности.

Решением проблемы может стать создание регистра или проведение эпидемиологического исследования распространенности дефицита железа и разработка клинических рекомендаций для врачей любой специальности (включая терапевтов, врачей общей практики и акушеров-гинекологов) с четким алгоритмом скрининга, выделения групп риска ЛДЖ и ЖДА (отдельно), дозами и продолжительностью лечения, критериями оценки эффективности терапии, периодичностью скрининга.

ПРОФИЛАКТИЧЕСКИЙ ПРИЕМ ПРЕПАРАТОВ ЖЕЛЕЗА ЖЕНЩИНАМИ РЕПРОДУКТИВНОГО ВОЗРАСТА

Большинство экспертов считает рекомендованный ВОЗ [8] стандартный подход к профилактике ЖДА у женщин репродуктивного возраста в виде приема препаратов железа 3 мес в году абсолютно оправданным вследствие высокой распространенности железодефицитных состояний, а также их недостаточной диагностики и лечения в России.

В то же время ряд экспертов считает популяционную стратегию профилактики излишней, поскольку она связана с большими расходами и более серьезными последствиями, вызванными полипрагмазией, а также с потенциальными нежелательными эффектами препаратов. Поэтому рекомендуемый ВОЗ профилактический прием препаратов железа менструирующими женщинами рекомендован в следующих выделенных группах риска:

• с обильными менструальными кровопотерями;
• с аномальными маточными кровотечениями;
• у многорожавших женщин;
• с недостаточным питанием в силу низкого социально-экономического статуса;
• использующих вегетарианскую диету.

Предлагается дополнить наблюдение в группах риска (см. Приложение № 1) проведением теста на ФС в крови с последующим принятием решения о необходимости профилактического приема препаратов железа. При этом следует учитываться отсутствие других причин, приводящих к развитию анемии, противопоказаний для назначения препаратов железа, а также возможность побочных эффектов (особенно со стороны ЖКТ) и аллергических реакций.

ВЛИЯНИЕ ДЕФИЦИТА ЖЕЛЕЗА НА РЕПРОДУКТИВНОЕ ЗДОРОВЬЕ ЖЕНЩИНЫ

Публикации последних лет свидетельствуют о неблагоприятном влиянии дефицита железа на репродуктивное здоровье женщины. Имеются многочисленные данные (большей частью когортные исследования без достаточного уровня доказательности) о повышении частоты заболеваний репродуктивной системы и осложнений беременности у женщин с дефицитом железа:

• дефицит железа является негативным фактором для наступления беременности, в том числе и при проведении экстракорпорального оплодотворения;
• наличие ЖДА отягощает течение беременности: возможно развитие преэклампсии, плацентарной недостаточности, слабости родовой деятельности, преждевременных родов, кровотечения;
• увеличивается риск неблагоприятных исходов для плода: задержки внутриутробного роста и развития плода, низкого веса новорожденного;
• дефицит железа провоцирует гипогалактию и/ или сокращает сроки грудного вскармливания и риском анемии у ребенка;
• на ранних этапах развития ребенка дефицит железа (возможно, в ассоциации с анемией) связан с нарушением его умственного и психического развития в дальнейшем;
• возрастает частота гнойно-септических осложнений в послеродовом периоде;
• повышается риск развития психоэмоциональных нарушений у женщины во время и после беременности (в частности, депрессии). Отмечается статистически значимая разница в показателях тревоги, депрессии и качества сна [9]. Показатели сексуальной функции и удовлетворенности у женщин с ЖДА значительно ниже по сравнению со здоровыми женщинами [10].

АЛГОРИТМЫ ДИАГНОСТИКИ И СКРИНИНГА: ФЕРРИТИН – ТЕСТ ВЫБОРА ДЛЯ ВЫЯВЛЕНИЯ ДЕФИЦИТА ЖЕЛЕЗА

Центральным параметром для определения дефицита железа служит ФС крови. Снижение его уровня свидетельствует об истощении запасов железа.

ФС целесообразно использовать для верификации ЛДЖ, когда показатели гемоглобина и сывороточного железа могут сохраняться в пределах нормы. ЛДЖ со временем переходит в клиническую стадию анемии, а лечение на латентной стадии способно не только предотвратить развитие анемии, но и улучшить качество жизни, предотвратить осложнения. Вместе с тем необходимо согласовать диагностические уровни ФС для разных категорий пациентов (как, например, в Рекомендациях ВОЗ 2020 г.).

Для того чтобы исследование уровня ферритина проводилось в качестве скринингового теста, необходимы данные о распространенности ЛДЖ и признание того, что в России дефицит железа является проблемой здравоохранения. Возможно, есть необходимость проведения расчетов, связанных с различными социально-экономическими аспектами ранней диагностики и последующей коррекции дефицита железа (количество предотвращенных обращений к врачу, потребность в листах временной нетрудоспособности и т.д.).

Включение исследования ФС в программу государственных гарантий у пациентов с анемией или в группах риска развития дефицита железа, по мнению экспертов, будет иметь значительные положительные последствия:

• определение ФС упростит алгоритм диагностики ЛДЖ в реальной врачебной практике;
• можно предполагать, что ЖДА и ЛДЖ будут диагностироваться чаще и влиять на статистические показатели по приросту ЖДА;
• большее количество женщин получит возможность своевременно и адекватно лечить железодефицитные состояния, что позволит улучшить здоровье значительной когорты населения;
• следствием данного решения может стать улучшение диагностики состояний, связанных с избытком железа, при которых использование ферротерапии противопоказано;
• именно определение уровня ФС – объективный критерий оценки эффективности лечения препаратами железа внутрь и критерий для принятия решения о применении внутривенных препаратов железа.

Ряд экспертов считает, что определение ФС должно комбинироваться с другими тестами, такими как общий анализ крови и эритроцитарные индексы. При установлении анемии, помимо основных тестов, возможно расширение обследования до определения таких показателей, как сывороточное железо, трансферрин, процент насыщения трансферрина железом (НТЖ). В неясных случаях эти анализы могут дополняться оценкой ОЖСС, растворимых рецепторов к транферрину, коэффициента растворимого рецептора трансферрина к ферритину, уровня С-реактивного белка (СРБ).

АЛГОРИТМ ВЫЯВЛЕНИЯ ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНОЙ АНЕМИИ И ЛАТЕНТНОГО ДЕФИЦИТА ЖЕЛЕЗА

Приведенный ниже алгоритм должен помочь врачу в выявлении и анализе причин дефицита железа. Общие требования: алгоритм диагностики дефицита железа в практике терапевта и гинеколога должен быть простым, не увеличивать нагрузку на врачей амбулаторного звена, регламентированным приказом Минздравом России (на основании утверждения медицинскими сообществами), с соответствующим финансированием лабораторной службы.

Обобщенный и наиболее часто используемый диагностический алгоритм состоит из нескольких этапов.

1 этап – оценка жалоб, сбор анамнеза с целью выявления факторов риска дефицита железа по наличию группы риска и/или симптомов, оценка внешнего вида, состояния органов и систем.

Для оценки групп риска дефицита железа можно использовать критерии из Канадских рекомендаций 2019 г. [12], которые, в зависимости от причины, подразделяются на следующие категории:

• повышенная потеря железа (желудочно-кишечные, маточные, носовые, почечные кровотечения, донорство);
• нарушение всасывания поступающего с пищей железа в кишечнике (энтериты, резекция тонкого кишечника, бариатрическая хирургия, синдром недостаточного всасывания);
• повышенная потребность в железе (беременность, лактация, усиленный рост и др.);
• сниженное употребление железа (недостаточное питание, анорексии различного происхождения, вегетарианство и др.).

Использование опросника «Экспресс-диагностика – диагностика дефицита железа» в реальной клинической практике полезно и может быть рекомендовано для идентификации групп риска и оценки симптомов, позволяющих заподозрить дефицит железа. Однако в связи с большими временными затратами на его выполнение предложено использовать опросник в режиме онлайн-калькулятор или мобильное приложение для доврачебной диагностики железодефицитных состояний при самостоятельном его заполнении пациентом.

У всех женщин репродуктивного возраста при каждом визите к врачу или раз в год при более частых визитах предлагается обязательно уточнять следующую информацию:

• интервалы между родами;
• период времени с момента окончания последней беременности, закончившейся родами;
• анамнез кровотечения в родах, ручного обследования полости матки;
• роды были вагинальные или абдоминальные (при кесаревом сечении кровопотеря всегда больше);
• наличие аномальных маточных кровотечений, обусловленных миомой матки, дисфункцией яичников, эндометриозом, или наличие самих перечисленных заболеваний;
• способ контрацепции (негормональные внутриматочные средства увеличивают объем кровопотери);
• погрешности в питании;
• наличие заболеваний ЖКТ, связанных с нарушением всасывания или хронической кровопотерей.

При наличии хотя бы одного условия, предрасполагающего к наличию дефицита железа, необходимо относить данного пациента к группе риска по развитию ЛДЖ или ЖДА с составлением плана обследования и необходимых профилактических мероприятий.

2 этап – общий анализ крови и оценка его результатов должны проводиться ежегодно:

• диагностика анемии: уровень гемоглобина менее 110 г/л у беременных, менее 120 г/л у небеременных женщин и менее 130 г/л у мужчин;
• выявление микроцитоза и гипохромии эритроцитов (MCV менее 80 фл, MCH менее 28 пг).

3 этап – лабораторное подтверждение дефицита железа (ФС).

У женщин фертильного возраста в случае наличия факторов риска дефицита железа при концентрации гемоглобина менее 120 г/л у (110 г/л у беременных женщин), MCV менее 80 или 80–100 (микроцитарная или нормоцитарная анемия [13]), МСН менее 28 или 28–32 (гипохромная или нормохромная анемия) и уровне ФС крови менее 30 мкг/л ставится диагноз ЖДА. Особенностью этого алгоритма является простота, возможность быстрого принятия решения в рамках большого потока пациентов [14].

Если нет очевидных причин дефицита железа при наличии анемии, то для уточнения состояния обмена железа необходимо определение уровней сывороточного железа, трансферрина, НТЖ, ОЖСС [15]. Особо следует отметить следующее: поскольку ФС, трансферрин и сывороточное железо могут меняться при воспалении (особенно это касается ФС), их определение должно проводиться при относительном благополучии пациента, отсутствии проявлений инфекционного заболевания, а при невозможности – одновременно с СРБ. При показателях ФС менее 70 г/л в сочетании с клиническим проявлениями воспаления или высоких значениях СРБ такие состояния необходимо расценивать как связанные с дефицитом железа и применять дополнительные обследования или повторную диагностику после нормализации состояния пациента.

При отсутствии анемии, но наличии микроцитоза и гипохромии эритроцитов и/или содержании ФС менее 15 мкг/л устанавливается диагноз ЛДЖ.

4 этап – нозологическая диагностика: выявление причины ЖДА должно быть обязательным условием установления соответствующего диагноза. Дополнительное обследование для менструирующих женщин (в отличие от пациентов мужского пола) требуется только в отсутствие явных, анамнестических причин дефицита железа или при наличии симптомов заболеваний ЖКТ. При этом пациенту необходимо хорошо объяснить, почему это необходимо (информирование и мотивирование). В зависимости от жалоб и данных анамнеза более детальное обследование может включать консультацию гинеколога, хирурга, фиброгастродуоденоскопию (ФГДС) и колоноскопию.

Наличие доказанных ЛДЖ или ЖДА требует обязательного лечения препаратами железа в зависимости от тяжести анемии и причин, вызвавших эту патологию. При этом существенное внимание должно быть уделено устранению факторов, вызвавших дефицит железа, и проведению профилактических мероприятий, направленных на предотвращение его рецидива.

В ходе дискуссионной сессии Совета экспертов было высказано предложение исследовать клинический анализ крови и ФС у всех небеременных женщин, начиная с подросткового возраста в течение всего детородного возраста в рамках диспансеризации каждый год, а не каждые 5–10 лет, как написано в российских клинических рекомендациях по ЖДА [16]. Такой же интервал предлагается использовать у всех пациентов с имеющимися факторами риска развития ЖДА и предшествующим диагнозом ЖДА.

НЕДОСТАТКИ СУЩЕСТВУЮЩЕЙ НОРМАТИВНОЙ БАЗЫ МИНЗДРАВА РОССИИ В ОТНОШЕНИИ ДИАГНОСТИКИ И ЛЕЧЕНИЯ ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНОЙ АНЕМИИ У ЖЕНЩИН РЕПРОДУКТИВНОГО ВОЗРАСТА

Порядок оказания медицинской помощи по профилю «Акушерство и гинекология» (приказ Минздрава России от 1 ноября 2012 г. № 572н) на практике является основным нормативным документом для акушера-гинеколога. Вопросы «назначения/неназначения» каких-либо исследований и лекарственных средств решаются врачами на основании в том числе этого документа.

Согласно данному приказу, беременным женщинам проводится общий анализ крови в начале каждого триместра, а при развитии анемии, осложняющей беременность, в родах и в послеродовой период выполняется клинический анализ крови с определением лейкоцитарной формулы, подсчетом ретикулоцитов и тромбоцитов 1 раз в 1 месяц. Назначаются препараты, содержащие железо. При ухудшении состояния беременной женщины, отсутствии эффекта от амбулаторного лечения данным приказом предусмотрена плановая госпитализация для родоразрешения в сроке 38–39 нед. На госпитальном этапе предусмотрен спектр исследований для постановки диагноза ЖДА.

Положения этого приказа выполняются частично и в основном в отношении гематологических параметров, тогда как феррокинетическим показателям не уделяется достаточного внимания.

Имеют место недостатки регламентации по диагностике анемии у небеременных женщин с гинекологическими заболеваниями:

• в базовый спектр обследования общий анализ крови не входит. Он проводится только для пациентов в период предоперационной подготовки;
• общий анализ крови (развернутый) входит в рубрики «воспалительные заболевания женских половых органов», «обильные, частые и нерегулярные менструации», но отсутствует при миоме матки и эндометриозе;
• кроме этого, выявление ЛДЖ не регламентируется порядками и стандартами оказания медицинской помощи.

Выполнение приказа Минздрава России от 1 ноября 2012 г. № 572н в разделе лечения ЖДА часто осложнено и субъективными проблемами: недооценкой важности ЖДА как фактора риска и соответственно недостаточной мотивацией врачом пациента к лечению и последующему длительному наблюдению с целью коррекции терапии, контроля лабораторных анализов, продолжительности приема препаратов.

Необходимо согласовать преемственность между приказами Минздрава России по проведению профилактических осмотров, диспансеризации разных групп населения, порядком оказания медицинской помощи по профилю «Акушерство и гинекология», стандартом медицинской помощи больным ЖДА и будущими клиническими рекомендациями.

ОСОБЕННОСТИ ДИАГНОСТИКИ ЛАТЕНТНОГО ДЕФИЦИТА ЖЕЛЕЗА У ЖЕНЩИН РЕПРОДУКТИВНОГО ВОЗРАСТА

Алгоритм диагностики ЛДЖ мало отличается от диагностики ЖДА.

Большинство экспертов высказываются за выявление факторов риска ЛДЖ в качестве 1 этапа отработки алгоритма. При этом предлагается проводить анкетирование в электронном варианте, возможно использование опросника «Экспресс-диагностика – диагностика дефицита железа».

2 этап – диагностика дефицита железа: необходимы общий анализ крови и определение ФС. Проводится интерпретация результатов обследования, при необходимости – более детальная оценка показателей обмена железа, дифференциальная диагностика.

3 этап: при необходимости выполняется дообследование для выявления причины дефицита железа.

4 этап – лечение ЛДЖ.

5 этап – контроль и профилактика ЛДЖ.

Массовый скрининг клинически бессимптомных женщин с широким охватом населения (75–80%) предлагается проводить в рамках ежегодных профилактических осмотров. Однако этому имеется препятствие: согласно приказу Минздрава России от 10 августа 2017 г. № 514н «О порядке проведения профилактических медицинских осмотров несовершеннолетних», общий анализ крови включен в перечень исследований, а в приказе от 13 марта 2019 г. № 124н «Об утверждении порядка проведения профилактического медицинского осмотра и диспансеризации определенных групп взрослого населения» это же исследование в перечень медицинских исследований не входит. Предлагается дополнить этот перечень общим анализом крови, определением ФС и СРБ.

ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ СОВЕТА ЭКСПЕРТОВ: МЕРОПРИЯТИЯ ДЛЯ АКТУАЛИЗАЦИИ ТЕМЫ ЛАТЕНТНОГО ДЕФИЦИТА ЖЕЛЕЗА В РОССИИ

• Провести хорошо спланированные эпидемиологические исследования, направленные на определение распространенности ЛДЖ и масштаба этой проблемы для России и ее отдельных регионов, со стратификацией по полу, возрасту и социально-экономическому положению, влиянию лечения ЛДЖ на здоровье небеременных женщин, будущих матерей и их детей. Необходимо создание общенациональной исследовательской программы лабораторной диагностики железодефицитных состояний.
• Внедрить по назначению врача общей практики возможность бесплатного определения ФС широкому кругу пациентов.
• Создать федеральный регистр пациентов (терапевтических, гинекологических, кардиологических и т.д.) или описать эпидемиологическое состояние, связанное с ЛДЖ разного профиля, при этом выделить в регистре отдельные категории пациентов: мужчины и женщины, женщины репродуктивного возраста и пациенты пожилого и старческого возраста, так как в этих когортах имеют место совершенно разные причины и, главное, последствия несвоевременной диагностики ЛДЖ. В рамках регистра провести анкетирование различных групп населения (детей, женщин репродуктивного возраста, возраста менопаузального перехода, беременных, кормящих, вегетарианок).
• Подготовить клинические рекомендации и действенные алгоритмы диагностики дефицита железа для врачей общей практики, акушеров-гинекологов и педиатров.
• Улучшать профессиональные навыки в рамках образовательных программ повышения квалификации врачей указанных специальностей, обсуждений на конференциях, круглых столах, на страницах медицинских научных журналов.
• Просить Минздрав России продолжить работу по совершенствованию нормативных документов, посвященных проблемам ЛДЖ и ЖДА.
• Направить мнение членов Совета экспертов по данной проблеме в Минздрав России, Национальную медицинскую палату, Общество врачей России, профессиональные объединения гематологов, акушеров-гинекологов и педиатров. Опубликовать результаты работы Совета экспертов в «Медицинской газете» и профильных медицинских в журналах.
• Систематически проводить работу по привлечению внимания населения к проблеме ЛДЖ и ЖДА через ее обсуждение в СМИ с целью повышения информированности групп риска. Подготовить статьи о значимости дефицита железа для публикации в СМИ.

ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ КАМПАНИИ ПО УВЕЛИЧЕНИЮ ОСВЕДОМЛЕННОСТИ ЖЕНЩИН РЕПРОДУКТИВНОГО ВОЗРАСТА О ПРОБЛЕМЕ ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНОЙ АНЕМИИ И ЛАТЕНТНОГО ДЕФИЦИТА ЖЕЛЕЗА

Повышение осведомленности женщин репродуктивного возраста о проблеме ЖДА или ЛДЖ (понимание сущности патологии, симптомов, факторов риска, методах диагностики, лечения и др.) может способствовать раннему (своевременному) их обращению к врачу, обследованию с использованием адекватных и информативных методов.

Эффективность массового тестирования (скрининга) может быть оценена по следующим результатам:

• охват скринингом в процентах от общего количества целевой аудитории;
• процент женщин с положительным первичным тестом, явившихся для дальнейшей диагностики;
• количество выявленных и пролеченных случаев ЛДЖ и ЖДА;
• удовлетворенность женщин участием в программе.

Долговременными результатами социальной кампании по повышению осведомленности населения могут быть:

• снижение заболеваемости ЖДА среди женщин репродуктивного возраста;
• снижение заболеваемости ЖДА среди беременных женщин;
• снижение перинатальной смертности и заболеваемости младенцев и детей раннего возраста.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 1

Типичный портрет женщины репродуктивного возраста, у которой можно предположить наличие ЛДЖ

1. Менархе с 12 лет.

2. Менструации через 23–25 дней по 5–7 дней обильные 1–2 дня (со сгустками, частой сменой гигиенических средств).

3. Многорожавшая.

4. Не использует гормональную контрацепцию.

5. Использует для контрацепции внутриматочную медьсодержащую спираль в течение 3 и более лет.

6. Роды были 1,5 года назад, кесарево сечение – менее 2 лет назад.

7. Грудное вскармливание более 1 года.

8. Миома матки или эндометриоз, другие гиперпластические заболевания эндометрия.

9. Недавно перенесла гинекологические и другие хирургические операции.

10. Кровопотери из желудочно-кишечного тракта.

11. Частые носовые кровотечения.

12. Низкий социально-экономический статус.

13. Воспалительные заболевания тонкого кишечника.

14. Ограничения в приеме пищи, в том числе мяса (вегетарианка).

15. Пристрастия к запаху краски, бензина, извращение вкуса.

16. Нарушения роста волос после родов, ломкость ногтей, сухая кожа.

17. Низкая физическая активность или неадекватно высокая.

18. Быстрая утомляемость, головные боли, сонливость.

19. Апатия, снижение либидо.

20. Уровень ферритина менее 15 мкг/л без анемии и 30 мкг/л при ее наличии.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 2

СОСТАВ СОВЕТА ЭКСПЕРТОВ:

Байда Александр Петрович, терапевт, д.м.н., профессор, зав. кафедрой общей врачебной практики института дополнительного профессионального образования ФГБОУ ВО «Ставропольский государственный медицинский университет» Минздрава России

Балан Вера Ефимовна, врач-гинеколог, д.м.н., профессор, врач высшей квалификационной категории по специальности акушерство и гинекологи, руководитель поликлинического отделения ГБУЗ МО МОНИИАГ, президент Российской ассоциации «Менопауза»

Баранов Игорь Иванович, д.м.н., профессор, вице-президент Российского общества акушеров-гинекологов (РОАГ), зав. отделом научно-образовательных программ ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В. И. Кулакова» Минздрава России

Власова Елена Евгеньевна, зав. ГБУЗ «Городская поликлиника №10» г. Краснодара

Волкова Светлана Александровна, к.м.н., доцент кафедры госпитальной терапии ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России, главный внештатный гематолог Минздрава Нижегородской области

Воробьев Павел Андреевич, д.м.н., профессор, председатель правления Московского городского научного общества терапевтов, президент МОО «Общество фармакоэкономических исследований», председатель Формулярного комитета, председатель Технического комитета по стандартизации «Медицинские Технологии» Ростехрегулирования, член Президиума Исполкома Пироговского движения врачей России, главный врач ГАУЗ «Клиническая поликлиника № 3» г. Волгограда

Гайдук Ирина Юрьевна , главный врач ГАУЗ «Клиническая поликлиника № 3» г. Волгограда

Горностаева Жанна Александровна, консультант отдела охраны здоровья населения и лекарственного обеспечения департамента здравоохранения Новгородской области

Григорьева Наталья Юрьевна, д.м.н., профессор, зав. кафедрой факультетской и поликлинической терапии ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России, врач высшей квалификационной категории по кардиологии и терапии, председатель Нижегородского отделения Евразийской ассоциации терапевтов

Дворецкий Леонид Иванович, терапевт, гематолог, д.м.н., профессор, зав. кафедрой госпитальной терапии № 2 Института клинической медицины им. Н.В. Склифосовского ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский университет)

Дикке Галина Борисовна, д.м.н., профессор кафедры акушерства и гинекологии с курсом репродуктивной медицины ЧОУ ДПО «Академия медицинского образования им. Ф.И. Иноземцева», заслуженный деятель науки и образования, временный советник ВОЗ по проблеме профилактики ВИЧ, ИППП и нежеланной беременности, эксперт РАН

Доброхотова Юлия Эдуардовна, д.м.н., профессор, зав. кафедрой акушерства и гинекологии ФГБОУ ВО «Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова» Минздрава России

Долгушина Валентина Федоровна, акушер-гинеколог, д.м.н., профессор, зав. кафедрой акушерства и гинекологии ФГБОУ ВО «Южно-Уральский государственный медицинский университет» Минздрава России, главный внештатный гинеколог детского возраста Минздрава Челябинской области и Уральского ФО

Драпкина Оксана Михайловна, д.м.н., профессор, член-корр. РАН, директор ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр профилактической медицины» Минздрава России, главный внештатный специалист терапевт Минздрава России

Дуничева Оксана Витальевна, зам. главного врача по терапевтической помощи ГБУЗ НСО «Государственная Новосибирская областная клиническая больница»

Елисеева Екатерина Валерьевна, клинический фармаколог, д.м.н., профессор, зав. кафедрой общей и клинической фармакологии ФГБОУ ВО «Тихоокеанский государственный медицинский университет» Минздрава России, главный внештатный клинический фармаколог Дальневосточного ФО

Иванова Эльза Владимировна, кардиолог, зам. главного врача по терапии БУ «Республиканская клиническая больница» г. Чебоксары

Корягина Наталья Александровна, терапевт, д.м.н., доцент кафедры поликлинической терапии ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет имени академика Е. А. Вагнера» Минздрава России

Куняева Татьяна Александровна, к.м.н., доцент кафедры амбулаторно-поликлинической терапии с курсом общественного здоровья и организации здравоохранения ФГБОУ ВО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева», зам. главного врача по медицинской части ГБУЗ Республики Мордовия «Мордовская республиканская центральная клиническая больница»

Купаев Виталий Иванович, терапевт, д.м.н., профессор, зав. кафедрой семейной медицины ИПО ФГБОУ ВО «Самарский государственный медицинский университет» Минздрава России, главный внештатный специалист по общей врачебной практике семейной медицине) Приволжского ФО, член профильной комиссии Экспертного совета Минздрава России по общей врачебной практике (семейной медицине)

Мартынов Анатолий Иванович, терапевт, д.м.н., профессор, академик РАН, профессор кафедры госпитальной терапии № 1 лечебного факультета ФГБОУ ВО «Московский государственный медико-стоматологический университет им. А.И. Евдокимова» Минздрава России, президент РНМОТ

Митина Татьяна Алексеевна, гематолог, д.м.н., профессор курса клинической трансфузиологии при кафедре анестезиологии и реанимации ФУВ ГБУЗ Московской области «Московский областной научно-исследовательский клинический институт им. М. Ф. Владимирского» (ГБУЗ МО МОНИКИ им. М. Ф. Владимирского), руководитель отделения клинической гематологии и иммунологии ГБУЗ МО МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского, главный внештатный специалист-гематолог Минздрава Московской области

Можейко Мария Евгеньевна, д.м.н., главный терапевт Департамента здравоохранения и фармации Ярославской области, зав. кардиологическим отделением Ярославского областного клинического госпиталя ветеранов войн, заслуженный врач РФ

Обоскалова Татьяна Анатольевна, д.м.н., профессор, зав. кафедрой акушерства и гинекологии ФГБОУ ВО «Уральский государственный медицинский университет» Минздрава России

Орлова Светлана Владимировна, д.м.н., профессор, заведующая кафедрой диетологии и клинической нутрициологии ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов»

Пестрикова Татьяна Юрьевна, акушер-гинеколог, д.м.н., профессор, зав. кафедрой акушерства и гинекологии ФГБОУ ВО «Дальневосточный государственный медицинский университет» Минздрава России

Санина Наталья Петровна, терапевт, д.м.н., профессор кафедры терапии факультета усовершенствования врачей ГБУЗ МО МОНИКИ им. М. Ф. Владимирского, главный внештатный терапевт Минздрава Московской области, депутат партии «Единая Россия»

Сас Евгений Иванович, терапевт, д.м.н., профессор 2-й кафедры терапии (усовершенствования врачей) ФГБОУ ВО «Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова» Министерства обороны России

Гузяль Шагбановна Сафуанова, гематолог, д.м.н., профессор, зав. кафедрой терапии и общей врачебной практики с курсом гериатрии ИДПО ФГБОУ ВО «Башкирский государственный медицинский университет» Минздрава России, врач высшей категории

Соколова Татьяна Михайловна, акушер-гинеколог; эндокринолог, д.м.н., профессор кафедры акушерства и гинекологии педиатрического факультета ФГБОУ ВО «Новосибирский государственный медицинский университет» Минздрава России, врач высшей категории

Стуклов Николай Игоревич, д.м.н., профессор кафедры госпитальной терапии Медицинского института ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов»

Тов Никита Львович, нефролог, терапевт, д.м.н., профессор, зав. кафедрой внутренних болезней лечебного факультета ФГБОУ ВО «Новосибирский государственный медицинский университет» Минздрава России, президент РОО Новосибирского общества терапевтов

Трибунцева Людмила Васильевна, терапевт, к.м.н., доцент кафедры общей врачебной практики (семейной медицины) и медицинской экспертизы ФГБОУ ВО ИДПО «Воронежский государственный медицинский университет им. Бурденко» Минздрава России, главный внештатный специалист по общей врачебной практике департамента здравоохранения Воронежской области

Умарова Зура Асхабовна, главный специалист-эксперт отдела по оказанию лечебно-профилактической помощи населению Минздрава Чеченской Республики, главный внештатный специалист-терапевт Чеченской Республики

Фаткуллина Лариса Сергеевна, акушер-гинеколог, к.м.н., доцент кафедры акушерства и гинекологии им. В.С. Груздева ФГБОУ ВО «Казанский государственный медицинский университет» Минздрава России, главный специалист, шеф акушерско-гинекологической клиники ГАУЗ «Республиканская клиническая больница Министерства здравоохранения Республики Татарстан»

Фендрикова Александра Вадимовна, терапевт, к.м.н., доцент кафедры госпитальной терапии ФГБОУ ВО «Кубанский государственный медицинский университет» Минздрава России

Хлынова Ольга Витальевна, терапевт, гастроэнтеролог, д.м.н., профессор, зав. кафедрой госпитальной терапии ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет имени академика

Е.А. Вагнера» Минздрава России

Шавкута Галина Владимировна, д.м.н., терапевт, д.м.н., профессор, зав кафедрой общей врачебной практики семейной медицины с курсами гериатрии и физиотерапии ФГБОУ ВО «Ростовский государственный медицинский университет» Минздрава России

Шарапова Юлия Анатольевна, терапевт, к.м.н., ведущий советник отдела специализированной и высокотехнологичной медицинской помощи Департамента здравоохранения Воронежской области, главный внештатный терапевт департамента здравоохранения Воронежской области

Шепель Руслан Николаевич, помощник директора по региональному развитию, руководитель отдела организационно-методического управления и анализа качества медицинской помощи, научный сотрудник отдела фундаментальных и прикладных аспектов ожирения ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Минздрава России

Ших Евгения Валерьевна, д.м.н., профессор, зав кафедрой клинической фармакологии и пропедевтики внутренних болезней, директор Института профессионального образования ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский университет)