Changes in the dysfunction of the vascular endothelial on the background of long statin therapy in patients with arterial hypertension with high cardiovascular risk


DOI: https://dx.doi.org/10.18565/therapy.2021.2.15-22

Mikhin V.P., Vorotyntseva V.V.

Kursk State Medical University of the Ministry of Healthcare of Russia
Abstract. The aim is to estimate the comparative efficacy of atorvastatin and rosuvastatin in relation to endothelial dysfunction and some biochemical and functional markers of vascular wall remodeling in patients with arterial hypertension (AH) of high cardiovascular risk.
Material and methods. The study included 140 patients with arterial hypertension who, with a background of antihypertensive therapy, received atorvastatin (Liprimar) 20 mg / day for 1 year; later this medicine was replaced by rosuvastatin (Rosucard), which was used in 3 groups of study participants at doses of 10 mg/day (n=96), 20 mg/day (n=24), 40 mg/day (n=26). Dose regime was determined by the achievement of the target level of total cholesterol and LDL cholesterol.
Results. Moderate decrease of blood flow velocity in brachial artery (∆V02) was observed in the groups taking low and medium doses of rosuvastatin (10, 20 mg/day). An increase of the diameter of brachial artery (∆D02) was fixed in the groups receiving rosuvastatin in all dose regimes. A decrease in the degree of blood flow shear stressing on endothelium (∆τ2) in the test with reactive hyperemia took place in all groups of patients, regardless of rosuvastatin intake dose regime. The results of measuring the coefficient of endothelial dysfunction (∆K), characterizing endothelium-dependent vasodilation, indicated the restoration of vascular endothelium functional activity in hypertensive patients with high and very high cardiovascular risk having long-term use of both atorvastatin and rosuvastatin. However, rosuvastatin in all studied dose regimes has more significant effect at endothelial dysfunction parameters.
Conclusion. While its long-term use in hypertensive patients with high and very high cardiovascular risk, rosuvastatin as a part of complex therapy reduces endothelial dysfunction of the vascular wall. In this regard, rosuvastatin in various dose regimes (10 mg/day, 20 mg/day, 40 mg/day) is superior comparatively to atorvastatin of 20 mg/day dose.
Keywords: arterial hypertension, vascular endothelium, endothelial dysfunction, rosuvastatin, atorvastatin

Сосудистый эндотелий является активной динамической структурой, представления о функциях которой значительно расширились в течение последних 15 лет [1].

Эндотелиальные клетки обеспечивают защиту сосудистой стенки от воздействия активных гуморальных факторов крови, регулируют целостность внутренней сосудистой выстилки. Эндотелий выступает активным эндокринным органом, продуцирующим в кровь биологически активные вещества, регулирующие сосудистый тонус [2–4]. При этом механизм его участия в возникновении и развитии различных сердечно-сосудистых заболеваний связан не только с регуляцией сосудистого тонуса, но и вовлеченностью в процессы атерогенеза, тромбообразования, защиты целостности сосудистой стенки [5]. Тромборезистентность эндотелия обеспечивается контактной инертностью эндотелиального монослоя, который вырабатывает вазоактивные тканевые гормоны (возодилататоры и вазоконстрикторы), модуляторы роста (индуцирующие и ингибирующие) и модуляторы воспалительных реакций, а также регуляторы гемостаза и активаторы тромбоза [6, 7].

В качестве основных причин, приводящих к формированию эндотелиальной дисфункции, рассматривают артериальную гипертензию (АГ), сахарный диабет, возраст, курение, гиперлипидемию, генетические дефекты и ишемическо-реперфузионные повреждения эндотелия. Механизмы, лежащие в основе эндотелиальной дисфункции при АГ, могут зависеть от наличия и степени гиперхолестеринемии [8, 9].

При гиперхолестеринемии происходит аккумуляция холестерина и перекисно-модифицированных липопротеидов низкой плотности (ЛПНП) на стенках артерий [10, 11], что на фоне дефицита антиоксидантых ферментов инициирует нарастание свободно-радикальных процессов и формирование патологического замкнутого круга с генерированием свободных радикалов, повреждающих сосудистый эндотелий. В итоге эндотелиальная дисфункция в своих поздних стадиях морфологически проявляется утолщением медии, уменьшением просвета сосуда, снижением эластичности сосудистой стенки (этому способствует повышенный уровень ангиотензина) и началом формирования атеросклеротической бляшки [12]. Эндотелиальная дисфункция тесно связана с параметрами жесткости сосудистой стенки, которые отражают степень ремоделирования сосудистого звена как органа-мишени у больных АГ [13]. Учитывая важную роль воспалительных реакций в развитии эндотелиальной дисфункции и атерогенеза при АГ, уровень С-реактивного белка [14] и содержание остеопонтина на фоне гипертонии могут рассматриваться как важные маркеры сосудистого ремоделирования [15, 16].

Одним из эффективных фармакологических способов нормализации функции сосудистого эндотелия может служить применение статинов, обладающих, наряду с гиполипидемическим эффектом [17], способностью уменьшать экспрессию эндотелиина-1 (мощного вазоконстриктора) и интенсивность воспалительных процессов в сосудистой стенке [18]. Наибольшей гиполипидемической активностью среди этого класса лекарственных средств обладают аторвастатин и розувастатин, при этом аторвастатин несколько уступает последнему по способности снижать уровень ХС ЛПНП [19, 20]. Однако оценка сравнительной способности этих препаратов улучшать функциональную активность сосудистого эндотелия не проводилась, хотя ее практическое значение не вызывает сомнения [21].

В связи с этим цель предлагаемой работы – провести сравнительную оценку влияния розувастатина в нескольких дозовых режимах и аторвастатина на параметры дисфункции сосудистого (артериального) эндотелия у больных АГ с высоким и очень высоким сердечно-сосудистым риском в составе комплексной терапии при длительном амбулаторном применении.

МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ

В исследование было включено 140 больных АГ II стадии, II–III степени тяжести, с продолжительностью болезни от 5 до 12 лет, которые на фоне антигипертензивной терапии (эналаприл по 20–40 мг/ сут, индапамид ретард по 1,5 мг/сут, метопролол по 100–150 мг/сут) в условиях амбулаторно-поликлинического наблюдения в течение года получали аторвастатин (Липримар) по 20 мг/сут, но не достигли целевого уровня общего холестерина (ОХС) и ХС ЛПНП. В связи с этим у данных пациентов аторвастатин был заменен на розувастатин (Розукард) в дозе 10 мг/сут. В случае недостижения целевого уровня ОХС и ХС ЛПНП в течение 4 нед доза розувастатина увеличивалась до 20 мг/сут, а если цель не достигалась и в последующие 4 нед – до 40 мг/ сут. Продолжительность лечения розувастатином и всего наблюдения составляла 18 мес, при этом дозу 10 мг/сут получали 90 (1-я группа), 20 мг/сут – 24 (2-я группа), 40 мг/ сут – 26 (3-я группа) пациентов.

Эндотелиальную дисфункцию определяли с помощью оценки эндотелийзависимой вазодилатации плечевой артерии (ПА) по методу Celermajer D.S. et al. (1992) [23]. Исследование проводилось в утренние часы, после 10 мин отдыха пациента в положении лежа на спине с помощью линейного датчика 7 МГц в триплексном режиме (В-режим, цветное допплеровское картирование потока) на аппарате Vivid S5 (General Electric, США). В исходном состоянии измеряли диаметр (D) правой ПА (сканировалась в продольном сечении на 3–5 см выше локтевого сгиба с топографической привязкой места расположения датчика к анатомическим ориентирам) и максимальную скорость артериального кровотока. Для получения увеличенного кровотока накладывали манжету сфигмоманометра на предплечье (дистальнее места сканирования артерии) и накачивали ее 5 мин до давления, на 50 мм рт. ст. превышавшего систолическое АД; после этого выполняли декомпрессию с измерением скорости кровотока в артерии в течение первых 15 с и регистрацией диаметра артерии в течение 60 с.

Степень изменения диаметра ПА (∆D, %) при реактивной гиперемии вычисляли по формуле:

∆D02 = (D0 - D2) × 100/D0, где D0 – диаметр ПА исходно; D2 – диаметр ПА при реактивной гиперемии.

Для определения степени изменения скорости кровотока в ПА (∆V, %) использовалась формула:

∆V02 = (V0 - V2) × 100/V0, где V0 – скорость кровотока в ПА исходно; V2 – скорость кровотока при реактивной гиперемии.

Также рассчитывалось напряжение сдвига кровотока на эндотелий (τ, дин/см2):

τ = 4 ВК × V max/D, где ВК – вязкость крови (Пуаз); V max – максимальная систолическая скорость кровотока (см/с); D – внутренний диаметр артерии (см).

Коэффициент эндотелиальной дисфункции устанавливался по формуле:

K= ((D0 - D2)/D0)/((τ0 - τ2)/τ0), где (D0 - D2) – изменение диаметра ПА в процессе реактивной гиперемии; τ – напряжение сдвига кровотока на эндотелий (дин/см2) [7].

Статистическая обработка результатов проводилась с использованием программы STATISTICA 10. Нормальность распределения подтверждалась расчетом коэффициента асимметрии, эксцесса, критерием Колмогорова–Смирнова. Данные представлялись в виде M ± m, где М – средняя арифметическая исследуемых величин, m – ошибка репрезентативности. Доверительные границы составляли p <0,05. Достоверность отличий сравниваемых групп оценивалась с применением критерия χ2.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Анализ изменения линейной скорости кровотока в результате терапии аторвастатином показал, что величина ∆V02 сократилась на 10,1% только у больных 2-й группы, переведенных впоследствии на розувастатин в дозе 20 мг/ сут; в других группах изменений зафиксировано не было. Замена аторвастатина на розувастатин в течение 6 мес сопровождалась (здесь и далее – в сравнении с уровнем к началу терапии розувастатином) снижением величины ∆V02 на 9,3% при приеме препарата в дозе 10 мг/сут и на 17,7% – 20 мг/сут; на фоне приема розувастатина в дозе 40 мг/сут изменение этого параметра не наблюдалось. Терапия розувастатином в дозе 10 мг/сут в течение 12 мес сопровождалась снижением ∆V02 на 11,2%, 18 мес – на 23,7%. Прием розувастатина в дозе 20 мг/сут приводил к незначительному дальнейшему снижению ∆V02 к 12-му месяцу терапии – на 15,2%; к 18-му месяцу аналогичное изменение составляло 13,8%. Применение розувастатина 40 мг/сут не приводило к достоверным изменениям ∆V02 в сравнении с результатом приема аторвастатина.

Таким образом, умеренное снижение ∆V02 наблюдалось только в группах, получавших розувастатин в малых и средних дозах (табл.).

19-1.jpg (508 KB)

Средние значения ∆D02 после года терапии аторвастатином уменьшились на 25% от исходных в 1-й группе пациентов, впоследствии получавших розувастатин 10 мг/сут. Во 2-й группе пациентов (впоследствии получавших розувастатин 20 мг/сут) ∆D02 снизилось на 17%, в группе больных, впоследствии применявших розувастатин 40 мг/сут, – на 27%. Замена аторвастатина на розувастатин 10 мг/ сут через 6 мес сопровождалась снижением величины ∆D02 на 23,2%; при приеме розувастатина в дозе 20 мг/ сут этот показатель через тот же период времени сохранялся на уровне, близком к исходному значению, а при использовании дозы 40 мг/сут увеличился на 21,7%. При терапии розувастатином в течение 12 мес в дозе 10 мг/ сут величина ∆D02 сохранялась на близком к исходному значению уровне, в дозе 20 мг/ сут увеличилась на 18,9%, в дозе 40 мг/сут – на 11,6%. В случае 18-месячного курса приема розувастатина увеличение ∆D02 для дозировок 10, 20 и 40 мг/сут составило 48,2, 33,9 и 15,9% соответственно

Таким образом, увеличение ∆D02 наблюдалось в группах, получавших розувастатин во всех дозовых режимах (см. табл., рис.).

20-1.jpg (193 KB)

Анализ динамики величин τ0 и τ2 показал, что на фоне терапии аторвастатином в любом из дозовых режимов отсутствуют изменения со стороны указанных параметров. При приеме розувастатина в различных дозовых режимах (10, 20, 40 мг/сут) отмечалось снижение напряжения сдвига в покое (τ0) к 6-му месяцу терапии на 11,2; 13,8 и 9,1% соответственно, к 12-му месяцу – на 17,3; 18,8 и 18,6% соответственно, к 18-му месяцу – на 22,5; 23,9 и 23,8% (p <0,05) соответственно.

В 1-й группе пациентов, которые после года лечения аторвастатином принимали розувастин 10 мг/сут, к 6-му месяцу терапии отмечалось снижение τ2 на 14,8%, к 12-му месяцу – на 18,2%, к 18-му месяцу – на 23,4%. Среди участников исследования, получавших розувастин 20 мг/сут (2-я группа), снижение данного показателя на тех временных отрезках составило 14,1; 19,1 и 24,9% соответственно, среди пациентов, применявших препарат в дозировке 40 мг/сут (3-я группа), –10,3; 18,4 и 26,1% соответственно.

Таким образом снижение степени напряжения сдвига кровотока на эндотелий в пробе с реактивной гиперемией не зависело от дозового режима (см. табл., рис.).

Коэффициент эндотелиальной дисфункции (К) во всех трех группах пациентов (переведенных с аторвастатина на розувастатин в дозах 10, 20 и 40 мг/сут) через год терапии увеличился на 15,3; 9,8 и 10,4% соответственно (различия между группами достоверны, p <0,05). Различия между 2-й и 3-й группами пациентов в степени снижения К отсутствовали (p >0,05). Замена аторвастатина на розувастатин 10 мг/ сут через 6 мес сопровождалась возрастанием величины К на 31,5%, через 12 мес – на 38,7%, через 18 мес – на 44,2%. Для группы, получавшей розувастатин 20 мг/ сут, аналогичные показатели увеличения К составили 26,4; 35,0 и 36,8% соответственно, для группы розувастатина 40 мг/сут – 28,3; 36,4 и 37,5% соответственно. Таким образом, различия между группами в степени снижения К отсутствовали (см. табл., рис.).

Некоторое снижение величины ∆D02 на фоне приема аторвастатина в течение 12 мес при отсутствии динамики ∆V02 может свидетельствовать о недостаточном влиянии этого статина на реактивность сосудистой стенки и продолжающемся прогрессировании эндотелиальной дисфункции. Описанное в нашем исследовании увеличение ∆D02 и некоторое снижение величины ∆V02 на фоне терапии розувастатином, вероятно, обусловлены более выраженным усилением функциональной активности сосудистого эндотелия, что подтверждается существенным приростом величины К под влиянием этого препарата.

Таким образом, результаты измерения К, характеризующего эндотелийзависимую вазодилатацию, свидетельствовали о восстановлении функциональной активности эндотелия сосудов у больных АГ с высоким и очень высоким сердечно-сосудистым риском при длительном применении как аторвастатина, так и розувастатина. Однако розувастатин во всех исследуемых дозовых режимах оказывает более выраженное влияние на параметры эндотелиальной дисфункции. Полученные данные говорят о более выраженной вазопротективной активности розувастатина в сравнении с аторвастатином, что проявляется в деремоделировании сосудистого русла, а также способности уменьшать при длительном применении содержание С-реактивного белка [1]. Учитывая приведенные выше данные, розувастатин может служить препаратом выбора в профилактике и коррекции дисфункции сосудистого эндотелия у больных АГ высокого и очень высокого кардиоваскулярного риска [22, 23].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Розувастатин при длительном приеме у больных АГ с высоким и очень высоким сердечно-сосудистым риском в составе комплексной терапии уменьшает эндотелиальную дисфункцию сосудистой стенки.

2. По влиянию на параметры функциональной активности сосудистой стенки розувастатин в различных дозовых режимах (10, 20, 40 мг/сут) превосходит аторвастатин в дозовом режиме 20 мг/сут.


Literature



  1. Михин В.П., Воротынцева В.В. Громнацкий Н.И., Аникин В.В. Изменения эластичности сосудистой стенки артерий и маркеров ангиопатии на фоне длительной терапии статинами больных артериальной гипертонией с высоким сердечно-сосудистым риском. Курский научно-практический вестник «Человек и его здоровье». 2021; 4: 37–45 [Mikhin V.P., Vorotyntseva V.V., Gromnatsky N.N., Anikin V.V. Changes in the elasticity of the arterial vascular wall and markers of angiopathy in patients with arterial hypertension with high cardiovascular risk during long-term statin therapy. Kurskiy nauchno-prakticheskiy vestnik «Chelovek i ego zdorov'e» = Kursk scientific and practical bulletin «Human and his health». 2021; 4: 37–45 (In Russ.)].

  2. Гомазков О.А. Эндотелий – «эндокринное дерево». Природа. 2000; 5: 38–46. [Gomazkov O.A. Endothelium – «endocrine tree». Nature. 2000; 5: 38–46. (In Russ.)].

  3. Инжутова А.И. Современная терапия артериальной гипертензии. Медицинский совет. 2012; 8: 134–143. [Inzhutova A. I. Modern therapy of hypertension. Meditsinskiy sovet = Medical council. 2012; 8: 134–143 (In Russ.)].

  4. Лупинская З.А. Эндотелий сосудов – основной регулятор местного кровотока. Вестник Кыргызско-российского славянского университета. 2003; 7: 107–114. [Lupinskaya Z.A. Vascular endothelium – the main regulator of local blood flow. Vestnik Kyrgyzsko-rossiyskogo slavyanskogo universiteta = Bulletin of the Kyrgyz-Russian Slavic University. 2003; 7: 107–114 (In Russ.)].

  5. Радайкина О.Д., Власов А.П., Мышкина Н.А. Роль эндотелиальной дисфункции в патологии сердечно-сосудистой системы. Ульяновский медико-биологический журнал. 2018; 4: 8–17. [Radaykina O.D., Vlasov A.P., Myshkina N.A. The role of endothelial dysfunction in the pathology of the cardiovascular system. Ul’yanovskiy mediko-biologicheskiy zhurnal = Ulyanovsk medical and biological journal. 2018; 4: 8–17 (In Russ.)]. doi: https://dx.doi.org/10.23648/UMBJ.2018.32.22685.

  6. Бова А.А., Трисветова Е.Л. Роль вазоактивных эндотелиальных факторов в развитии артериальной гипертензии. Журнал Гедеон Рихтер в СНГ. 2001; 8: 13–15. [Bova A.A., Trichotoma E.L. The role of vasoactive endothelial factors in the development of hypertension. Zhurnal Gedeon Rikhter v SNG = Journal of Gedeon Richter in the CIS. 2001; 8: 13–15 (In Russ.)].

  7. Поспелова М.Л. Медикаментозные и фитотерапевтические методы коррекции дисфункции эндотелия и активности воспаления при атеросклерозе у пациентов с цереброваскулярными заболеваниями. Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии. 2011; 3: 88–97. [Pospelova M.L. Medical and physiotherapeutic methods of correction of endothelial dysfunction and inflammatory activity in atherosclerosis in patients with cerebrovascular diseases. Obzory po klinicheskoy farmakologii i lekarstvennoy terapii = Reviews of clinical pharmacology and drug therapy. 2011; 3: 88–97 (In Russ.)].

  8. Мельникова Ю.С., Макарова Т.П. Эндотелиальная дисфункция как центральное звено патогенеза хронических болезней. Казанский медицинский журнал. 2015; 4: 659–665. [Melnikova Yu.S., Makarova T.P. Endothelial dysfunction as a central link in the pathogenesis of chronic diseases. Kazanskiy meditsinskiy zhurnal = Kazan medical journal. 2015; 4: 659–665 (In Russ.)]. doi: https://dx.doi.org/10.17750/KMJ 2015-6.

  9. Попова А.А., Маянская С.Д., Маянская Н.Н. с соавт. Артериальная гипертония и дисфункция эндотелия. Вестник современной клинической медицины. 2009; 2: 41–46. [Popova A.A., Mayanskaya S.D., Mayanskaya N.N. et al. Arterial hypertension and endothelial dysfunction. Vestnik sovremennoy klinicheskoy meditsiny = The Bulletin of contemporary clinical medicine 2009; 2: 41–46 (In Russ.)].

  10. Воробьева E.H., Шумахер Г.И., Хорева М.А., Осипова И.В. Дисфункция эндотелия – ключевое звено в патогенезе атеросклероза. Российский кардиологический журнал. 2010; 2: 84–91. [Vorobуeva E.H., Shumakher G.I., Khoreva M.A., Osipova I.V. Endothelial dysfunction – a key link in the pathogenesis of atherosclerosis. Rossiyskiy kardiologicheskiy zhurnal = Russian journal of cardiology. 2010; 2: 84–91 (In Russ.)].

  11. Madhu S.V., Kant S., Srivastava S. et al. Postprandial lipaemia in patients with impaired fasting glucose, impaired glucose tolerance and diabetes mellitus. Diabetes Res Clin Pract. 2008; 80(3): 380–85. doi: 10.1016/j.diabres.2008.01.016.

  12. Федин А.И., Старых Е.П., Путилина М.В. с соавт. Эндотелиальная дисфункция у больных с хронической ишемией мозга и возможности ее фармакологической коррекции. Лечащий врач. 2015; 5: 15. [Fedin A.I., Starykh E.P., Putilina M.V. et al. Endothelial dysfunction in patients with chronic brain ischemia and the possibilities of its pharmacological correction. Lechaschiy vrach = Attending physician. 2015; 5: 15 (In Russ.)].

  13. Михин В.П., Болдырева Ю.А., Чернятина М.А., Громнацкий Н.И. Состояние параметров жесткости сосудистой стенки у больных артериальной гипертонией на фоне комплексной терапии цитопротекторами и сартанами. Архивъ внутренней медицины. 2015; 5: 40–44. [Mikhin V.P., Boldyreva Yu.A., Chernyatina M.A., Gromnatsky N.I. The state of parameters of vascular wall stiffness in patients with arterial hypertension on the background of complex therapy with cytoprotectors and sartans. Arkhiv vnutrenney meditsiny = Archive of internal medicine. 2015; 5: 40–44 (In Russ.)].

  14. Мусихина Н.А., Петелина Т.И., Еменева И.В., Дьячков С.М. Биохимические маркеры воспаления у пациентов с острым коронарным синдромом. Атеросклероз. 2019; 3: 56–61. [Musikhina N.A., Petelina T.I., Amenewa I.V., Dyachkov, S.M. Biochemical markers of inflammation in patients with acute coronary syndrome. Ateroskleroz = Atherosclerosis. 2019; 3: 56–61 (In Russ.)]. doi: https://doi.org/10.15372/ATER20190305.

  15. Szalay G., Sauter M., Haberland M. et al. Osteopontin: a fibrosis-related marker molecule in cardiac remodeling of enterovirus myocarditis in the susceptible host. Circ Res. 2009; 104(7): 851–59. doi: 10.1161/ CIRCRESAHA.109.193805.

  16. Lok Z.S.Y., Lyle A.N. Osteopontin in vascular disease. Arterioscler Thromb Vasc Biol. 2019; 39(4): 613–22. doi: 10.1161/ATVBAHA.118.311577.

  17. Власов Т.Д., Петрищев Н.Н., Лазовская О.А. Дисфункция эндотелия. Правильно ли мы понимаем этот термин? Вестник анестезиологии и реаниматологии. 2020; 2: 76–84. [Vlasov T.D., Petrishchev N.N., Lazovskaya O.A. Endothelial dysfunction. Do we understand this term correctly? Vestnik anesteziologii i reanimatologii = Bulletin of anesthesiology and resuscitation. 2020; 2: 76–84 (In Russ.)]. doi: https://dx.doi.org/10.21292/2078-5658-2020-17-2-76-84.

  18. Затейщиков Д.А. Новые цели лечения больного из группы риска сосудистых осложнений атеросклероза. Фарматека. 2009; 10: 10–14. [Zateyshchikov D.A. New target in treatment of the patient at risk of vascular complications of atherosclerosis. Farmateka. 2009; 10: 10–14 (In Russ.)].

  19. Марлена Бронцель. Розувастатин на фоне других статинов. Кардиология, опирающаяся на фактах. 2011; 1. Доступ: http://www.santo.kz/upload/iblock/660/660dd53cdde474c08c0604e9ab28f3b5.pdf (дата обращения – 01.03.2021). [Marlena Brunzel. Rosuvastatin compared to other statins. Kardiologiya, opirayushchayasya na faktakh = Evidence-based cardiology. 2011; 1. Available at: http://www.santo.kz/upload/iblock/660/660dd53cdde474c08c0604e9ab28f3b5.pdf (date of access – 01.03.2021) (In Russ.)].

  20. Bratton L.D., Auerbach B., Choi C. et al. Discovery of pyrrole-based hepatoselective ligands as potent inhibitors of HMG-CoA reductase. Bioorg Med Chem. 2007; 15(16): 5576–89. doi: 10.1016/j.bmc.2007.05.031.

  21. Михин В.П., Воротынцева В.В. Сравнение эффективности гиполипидемического действия дженерических препаратов торвакарда и розукарда на показатели коэффициента эндотелиальной дисфункции у больных артериальной гипертонией с высоким сердечно-сосудистым риском в условиях длительного амбулаторного наблюдения. Проблемы современной медицины: актуальные вопросы. Сборник научных трудов по итогам международной научно-практической конференции. Красноярск. 2014; 202 с. [Mikhin V.P., Vorotyntseva V.V. Comparison of the effectiveness of the hypolipidemic effect of generic drugs torvacard and rosucardan indicators of the coefficient of endothelial dysfunction in patients with arterial hypertension with high cardiovascular risk in long-term outpatient follow-up. Problems of modern medicine: topical issues. Collection of scientific papers based on the results of the scientific and practical conference. Krasnoyarsk. 2014; 202 pp. (In Russ.)].

  22. Воротынцева В.В., Михин В.П. Эндотелиальная дисфункция и уровень С-реактивного белка у больных с артериальной гипертензией на фоне приема гиполипидемической терапии. Сборник статей ХVI Международной научно-практической конференции. 2018; 23–27. [Vorotyntseva V.V., Mikhin V.P. Endothelial dysfunction and C-reactive protein level in pa-tients with arterial hypertension on the background of hypolipidemic therapy. Collection of articles of the VI International Scientific and Practical Conference. 2018; 23–27. (In Russ.)].

  23. Иртюга О.Б., Дружкова Т.А., Гаврилюк Н.Д. с соавт. Роль остеопонтина и матриксной металлопротеиназы-9 в формировании аневризмы грудного отдела аорты. Российский кардиологический журнал. 2015; 7: 73–77. [Irtyuga O.B., Druzhkova T.A., Gavrilyuk N.D. et al. The role of osteopontin and matrix metalloproteinase-9 in the formation of thoracic aortic aneurysm. Rossiyskiy kardiologicheskiy zhurnal = Russian journal of cardiology. 2015; 7: 73–77 (In Russ.)]. doi: https://dx.doi.org/10.15829/1560-4071-2015-07-73-77.


About the Autors


Vadim P. Mikhin, MD, professor, head of the Department of internal diseases, Kursk State Medical University of the Ministry of Healthcare of Russia. Address: 305041, Kursk, 3 K. Marx Str. Tel.: +7 (910) 730-82-75. E-mail: mikhinvp@yandex.ru. ORCID: 0000-0002-5398-9727
Valeria V. Vorotyntseva, postgraduate student of the Department of internal diseases, Kursk State Medical University of the Ministry of Healthcare of Russia. Address: 305041, Kursk, 3 K. Marx Str. Tel.: +7 (950) 877-52-02.
E-mail: LeraVorotyntseva@yandex.ru. ORCID: 0000-0002-5715-4452


Бионика Медиа