Vegetative dysfunction syndrome: Diagnosis and treatment


DOI: https://dx.doi.org/10.18565/therapy.2023.9.168-175

Kotova O.V., Belyaev A.A., Akarachkova E.S., Borodulina I.V., Pavlova S.V.

1) Peoples’ Friendship University of Russia, Moscow; 2) International Society «Stress under Control», Moscow; 3) N.V. Sklifosovsky Research Institute of Emergency Medicine of the Department of Healthcare of Moscow; 4) Russian Medical Academy of Continuing Professional Education of the Ministry of Healthcare of Russia, Moscow; 5) Children’s City Clinic No. 39 of the Department of Healthcare of Moscow
Abstract. As an official diagnosis for autonomic disorders, ICD-10 uses code G90 – «disorders of the autonomic nervous system». According to a survey of 206 neurologists and therapists in Russia, 97% of respondents use the diagnosis «vegetative dysfunction syndrome» (VDS) in their practice. Among its symptoms are asthenia, functional dizziness, breathing disorders, paroxysmal conditions, etc. VDS always develops against the background of anxiety and/or depressive disorders, and therefore the entire range of psychotropic drugs is used in outpatient practice – antidepressants, tranquilizers, antipsychotics. However, the patients are not always ready to accept psychotropic therapy, so there is often a need to search for alternative treatment strategies for VDS, including the use of herbal drugs and nootropics. Complex therapy with Picamilon and Corvalol Phyto/Phytocomfort makes it possible to level out, and in some cases stabilize, the manifestations of autonomic dysfunction by its impact on the pathogenesis of VDS.

ВВЕДЕНИЕ

Диагноз «синдром вегетативной дисфункции» (СВД) в МКБ-10 не представлен. В качестве официального диагноза для обозначения вегетативных расстройств используется код G90 – расстройства вегетативной (автономной) нервной системы [1]. Между тем СВД – расстройство, которое часто встречается в популяции. В России этой проблемой много и плодотворно занимался А.М. Вейн, популяризируя среди врачей-интернистов психовегетативный синдром (как одно из самых частых проявлений СВД), который выявляется у 52% пациентов амбулаторной сети [2]. По результатам опроса 206 врачей-неврологов и терапевтов России, 97% опрошенных применяют диагноз СВД в своей практике, из них 64% используют его постоянно и часто [3].

Одной из наиболее частых причин посещений врачей первичной медицинской помощи являются тяжелые физические симптомы, такие как сердечная боль или желудочно-кишечные расстройства [4]. При этом каждое пятое обращение за первичной медицинской помощью связано с физическими симптомами, которые врачи не могут отнести к органической патологии или психическому расстройству. Эти необъяснимые симптомы могут варьироваться от острых до хронических и от легких до тяжелых и в значительной степени способствуют индивидуальной инвалидности и утяжелению глобального бремени болезней [5].

Психиатрами нарушения со стороны вегетативной нервной системы рассматриваются в рамках соматоформного расстройства (F45 по МКБ-10). В DSM-V психогенные, соматические симптомы, сопровождающиеся неадекватными мыслями, поведением, эмоциями, отнесены к психическим расстройствам (рубрика «Соматические симптомы и связанные с ними расстройства») [6]. Проблема СВД заключается в том, что пациент идет на прием к врачу-интернисту с соматическими жалобами и симптомами, игнорируя при этом свое психическое состояние, на которое врач зачастую также не обращает внимание. К врачу психиатру/психотерапевту пациент с СВД, скорее всего, не пойдет, даже если его туда направить.

СВД включает разнообразные по происхождению и проявлениям нарушения соматических (вегетативных) функций, обусловленные расстройством их нейрогенной регуляции. Он может быть расценен как совокупность нескольких клинических синдромов [7]:

  • психовегетативный синдром (ПВС) – наиболее частая форма СВД;
  • синдром периферической вегетативной недостаточности;
  • ангиотрофалгический синдром.

Врач, выставляя диагноз СВД, чаще всего подразумевает именно психовегетативный синдром, о котором пойдет речь далее [8].

В зарубежной литературе используют термин «необъяснимые с медицинской точки зрения симптомы» (НМТС), который является аналогом российского термина СВД. НМТС определяются как соматические и психические дисфункции, которые не могут быть объяснены органической патологией.

Соматические симптомы у пациента с НМТС и СВД варьируются от головной боли и головокружения до усталости [9]. Среди психических расстройств нередко встречаются тревога и депрессия. Пациенты с СВД часто посещают учреждения первичной медицинской помощи, обращаясь при этом к различным специалистам [10]. СВД включает расстройства, проявляющиеся соматическими симптомами, и функциональные синдромы, которые, как правило, характеризуются снижением качества жизни, низким уровнем общего и семейного функционирования по сравнению со здоровыми людьми [11]. Врачи при этом находятся в затруднительном положении, поскольку объяснить механизм возникновения симптомов у таких пациентов с помощью клинических обследований трудно [12]. Отметим, что примерно у 20–25% пациентов с СВД развиваются хронические симптомы, что еще больше осложняет лечение [9].

ЭТИОПАТОГЕНЕЗ СВД: ДАННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЙ

Предъявляемые пациентами соматические жалобы не зависят от расовых/этнических различий и уровня образования. Некоторые исследователи ставят под сомнение утверждение о том, что расовые/этнические меньшинства «соматизируют», а люди европейской расы «психологизируют» свои страдания. Особое внимание уделяется уровню образования, поскольку оно считается важным показателем социального неравенства и неравенства в отношении здоровья среди населения в целом [13]. В этом плане показательны результаты американского исследования с участием 4864 респондентов латиноамериканского, азиатского и нелатиноамериканского белого сообщества (54% женщин, средний возраст 41 год), самостоятельно сообщивших о состоянии своего здоровья и прошедших диагностику у двух экспертов, которые оценивали, имеют ли предъявляемые жалобы медицинское обоснование. Исследователи оценивали связь соматических жалоб с расой/ этнической принадлежностью, возрастом, полом, уровнем образования, хроническими физическими заболеваниями и психиатрическими диагнозами, поставленными за год до исследования. Значимыми предикторами соматических жалоб оказались возраст, пол и сопутствующие физические заболевания. Результаты многомерного анализа частично подтвердили гипотезу относительно сопутствующей физической и психической патологии: сопутствующие физические состояния, тревога и депрессия были ассоциированы с количеством соматических жалоб, однако только диагноз депрессивного расстройства за последний год был существенно связан с количеством НМТС [14].

Такой вывод согласуется с другими популяционными исследованиями, демонстрирующими, что независимо от наличия четкой биомедицинской причины физические симптомы связаны как с соматическими, так и с психиатрическими диагнозами [15–17]. В некоторых работах была выявлена коморбидность между соматизацией и депрессивными расстройствами [18, 19]. Эта взаимосвязь, вероятно, еще более осложняется тем фактом, что телесная боль (например, головная или мышечная) может выступать спутником депрессии, а также возможностью того, что физические страдания усиливают существующие симптомы депрессии. Таким образом, факторы, способствующие соматизации, существуют в разных культурах, и, следовательно, все люди потенциально способны выражать эмоциональную боль через физические симптомы [14, 20].

Интересные данные были получены и в российском исследовании с включением пациентов неврологического отделения стационара с диагнозом G90.8. Было показано, что в течение одного года из 1646 пациентов, пролеченных в этом отделении, таких больных было 40 (2,4%), в том числе 11 (27,5%) мужчин и 29 (72,5%) женщин. Этим пациентам проводились тщательное клиническое обследование неврологом, психотерапевтом, медицинским психологом, при необходимости смежными специалистами, магнитно-резонансная томография (МРТ) головного мозга, дуплексное сканирование магистральных артерий, электроэнцефалография, лабораторная диагностика, т.е. было выполнено полное обследование соматического и психического здоровья. Основанием для госпитализации служили стойкие выраженные астенические, тревожно-депрессивные и диссом-нические расстройства. Диагностический поиск при симптомах СВД на этапе оказания неотложной помощи и в стационаре был нацелен на исключение органических заболеваний, прежде всего острых нарушений мозгового кровообращения. Для больных, доставленных бригадой скорой медицинской помощи (СМП) и направленных из поликлиники, были характерны схожие с общемозговыми симптомы в виде головокружения, головной боли, тошноты и рвоты, а также астенические, аффективные расстройства. Для больных, направленных неврологом, основным поводом для обращения и госпитализации был болевой синдром, несколько реже – астенические, вестибулопатические симптомы, нарушение сна, жалобы на ощущение нехватки воздуха, учащенное сердцебиение, пароксизмальное нарушение сознания. Частым поводом для вызова СМП становились головокружение, слабость, головная боль, реже – тошнота и рвота, онемение и слабость в конечностях, реже бригаду СМП вызывали в связи с возникшими тревогой и боязнью опасного заболевания. Во многих случаях СВД обнаруживался на фоне психогений. Вегетативные расстройства расценивались больными как естественное следствие какого-либо «нераспознанного» заболевания. У больных отмечалась тенденция к постоянному анализу своих ощущений, поиску их причин, а также к выискиванию новых симптомов соматического неблагополучия. Наиболее частыми вегетативными симптомами выступали повышенная утомляемость, головокружение. Вегетативный синдром достоверно чаще встречался у лиц молодого, трудоспособного возраста, преимущественно у женщин. Почти половина больных неврологического отделения с расстройством вегетативной нервной системы воспринимали свое состояние как угрожающее жизни, в связи с чем вызывали скорую и неотложную помощь, при этом 70% из них на догоспитальном этапе проводилась МРТ головного мозга [2]. Таким образом, в этом исследовании было показано многообразие вегетативных соматических симптомов у пациентов с СВД, которое было следствием психогении или результатом наличия у пациента психической патологии – тревожных и депрессивных расстройств.

ПСИХИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВА КАК ФОН ДЛЯ РАЗВИТИЯ СВД

Психические расстройства вносят значительный вклад в глобальное бремя болезней: достаточно сказать, что на депрессию, тревогу и посттравматические стрессовые расстройства приходится 41,9% этого бремени [21]. В глобальном масштабе распространенность психических расстройств у взрослых за 12 мес составляет 17,6%, за всю жизнь – 29,2% [22]. При этом их встречаемость увеличивается в странах с низким и средним уровнем дохода в связи с ростом населения и старением [23].

В период пандемии заболеваемость психическими расстройствами увеличилась среди населения в целом независимо от инфекции COVID-19 из-за таких факторов, как социальная изоляция, карантин, рост безработицы и более широкое употребление наркотических средств и стимуляторов [24]. К сожалению, опыт войн, конфликтов, перемещения населения, повреждения инфраструктуры и безработица приводят к усилению симптомов депрессии, тревоги, связанных со стрессом расстройств. Это видно на примере стран, расположенных в регионе Восточного Средиземноморья, где, по расчетам Всемирной организации здравоохранения, распространенность психических расстройств за 12 мес колеблется от 11 до 40,1% [22]. В России, как и во всем мире, стремительные изменения в образе жизни в 20-е гг. XXI в. уже негативно сказались на психосоматическом здоровье населения. Текущая пандемия COVID-19 сыграла роль пускового фактора в развитии хронического психосоциального стресса. Чувство страха и неопределенности от вирусной угрозы в начале 2022 г. сменилось угрозой социального неблагополучия вследствие политических и экономических изменений. Истощенные адаптационные резервы и низкая стрессоустойчивость человеческого организма среди населения привели к росту психосоматических проблем, в том числе проявляющихся СВД [25].

КЛИНИЧЕСКИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ СВД

Переутомление (астения) – частое проявление СВД, хотя оно часто встречается у здоровых людей и является неспецифическим и субъективным симптомом. При этом бремя астении, как экономическое, так и социальное, весьма существенно [26]. Хроническая усталость среди населения может приводить к экономическим потерям в размере до 9 млрд долларов в год [27].

Астения при СВД обусловлена тревогой, депрессией, головной болью, головокружением. Высказывается предположение, что вегетативная дисфункция, затрагивающая переднюю поясную извилину, миндалину и другие области переднего мозга при синдроме хронической усталости, может вызывать усиливающееся головокружение из-за непереносимости ортостатических нагрузок и нарушения регуляции сердечного ритма [28]. Эти изменения сопровождаются повышенной утомляемостью. Сообщается также о связи хронической головной боли с обострением астении [29].

Другое проявление СВД – функциональное головокружение – может быть сопряжено с дисфункцией передней поясной извилины коры головного мозга, гиппокампа и островковой доли, которые, в свою очередь, связаны с расстройствами настроения [30, 31]. В связи с этим уменьшить симптомы головокружения в данном случае может применение селективных ингибиторов обратного захвата серотонина (СИОЗС) [32]. Функциональное головокружение, головная боль, депрессия и тревога – результат дисфункции серотонин‐опосредованных областей мозга, и эта дисфункция может вызывать или усиливать утомление при СВД в виде цепной реакции. Исследование серотонинергической нейромедиаторной систем посредством позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ) показало, что у пациентов с синдромом хронической усталости плотность транспортеров серотонина (5-HTTs) в головном мозге была значительно снижена в ростральном отделе передней поясной извилины по сравнению с таковой у здоровых лиц. По мнению авторов исследования, именно изменения в серотонинергической системе в передней поясной извилине рострального отдела играют ключевую роль в патофизиологии синдрома хронической усталости [33].

ПОДХОДЫ К ТЕРАПИИ

Таким образом, СВД всегда развивается на фоне тревожных и/или депрессивных расстройств, для лечения чего в амбулаторной практике применяют весь спектр психотропных препаратов: антидепрессанты, транквилизаторы (типичные и атипичные бензодиазепины), нейролептики. Вместе с тем врач нередко сталкивается с ситуацией, когда пациент не готов применять психотропную терапию, и тогда на помощь практикующему специалисту могут прийти иные препараты, в том числе транквилизаторы растительного происхождения и ноотропные средства, снижающие тревогу и улучшающие настроение у пациента [34, 35]. В качестве симптоматического (успокаивающего и сосудорасширяющего) средства при функциональных расстройствах сердечно-сосудистой системы, повышенной раздражительности, нарушении засыпания, тахикардии, состоянии возбуждения с различными проявлениями вегетативной дисфункции можно рассмотреть комбинированный российский препарат Корвалол Фито. В его состав входят этилбром-изовалерианат, трава пустырника и масло мяты перечной. Препарат выпускается в двух лекарственных формах – таблетках и каплях для приема внутрь. Ежедневный прием таблетированной формы осуществляется в режиме 1 таблетка 2 раза/сут, что соответствует суточной дозировке раствора 30 капель 3 раза/сут. Рекомендованный курс лечения составляет 4 нед (28 дней). Препарат Корвалол Фито применяется до еды, таблетки запиваются достаточным количеством воды, а капли предварительно растворяются в 30–40 мл воды. Имеющиеся на сегодняшний день данные о клинической эффективности растительных компонентов препарата, хорошей переносимости и безопасности при соблюдении всех правил приема позволяют с успехом применять Корвалол Фито в общей клинической практике [36].

При СВД, сопровождающемся повышенной раздражительностью, возбудимостью, инсомнией, можно рекомендовать к применению препарат Корвалол Фитокомфорт. Он включает исключительно растительные компоненты (мяту перечную, мелиссу, траву пустырника), обладает седативным и спазмолитическим эффектами, оказывает умеренное кардиотоническое и гипотензивное действие. Также Корвалол Фитокомфорт имеет благоприятный профиль безопасности и мягкий накопительный эффект. Благодаря наличию в составе экстракта мелиссы препарат обладает противотревожным действием и улучшает качество сна, что подтверждено данными клинических исследований [37]. Корвалол Фитокомфорт выпускается в таблетированной форме. Рекомендованный курс лечения составляет 4 нед с ежедневным приемом по 1 таблетке 2 раза/сут до еды. Противопоказаниями для его назначения являются тяжелые нарушения функции печени и почек, эрозивно-язвенные поражения желудка и кишечника в стадии обострения.

Терапия СВД, помимо применения лекарственных препаратов, должна включать дозированные физические нагрузки, которые, согласно результатам систематических обзоров и метаанализов, по своему противотревожному и антидепрессивному эффекту сопоставимы с психо- и фармакотерапией [38].

В рамках патогенетической фармакотерапии, оказывающей влияние на нейрорегуляторный дисбаланс, пациенту с СВД может быть рекомендован Пикамилон – оригинальный препарат, содержащий в своем составе гамма-аминомасляную кислоту (ГАМК) и никотиновый остаток. Он нормализует процессы торможения в центральной нервной системе (ЦНС) и устраняет избыточную возбудимость нейронов за счет синаптических эффектов ГАМК, устраняет повышенную тревожность, обеспечивая достаточный уровень концентрации ГАМК в ЦНС, обладает вегетостабилизирующим действием за счет восстановления нейрогуморального баланса, улучшает когнитивные функции головного мозга вследствие активации нейрометаболизма и повышения церебрального кровотока. К основным эффектам Пикамилона относятся вегетостабилизирующий, анксиолитический, вазоактивный, нейропротекторный и ноотропный. Препарат безопасен для применения у пациентов с различными проявлениями СВД, в том числе желудочно-кишечными симптомами, не вызывает синдрома отмены и зависимость. Кроме того, у Пикамилона не зарегистрированы токсичность и серьезные нежелательные реакции. Препарат имеет три формы выпуска, в том числе парентеральную форму для максимального терапевтического эффекта.

При СВД возможна комплексная схема применения Пикамилона и Корвалола Фито/Фитокомфорт. При монотерапии Пикамилон применяют по 1 таблетке 50 мг внутрь или в виде раствора для приема внутрь по 12,5 мл 3 раза/сут в течение 1,5 мес либо по 1 таблетке или в каплях для приема внутрь 2–3 раза/сут курсом 1,5 мес. При ступенчатой терапии применение Пикамилона предусмотрено парентерально, внутримышечно 100 мг (1 ампула 50 мг/мл 2 мл) на протяжении 10 дней с дальнейшим переходом на таблетированную терапию или использование раствора для приема внутрь Пикамилона или Корвалола Фито/Фитокомфорт курсом 1,5 мес. Таким образом, комплексное применение Пикамилона и Корвалола Фито/Фитокомфорт позволяет нивелировать, а в некоторых случаях стабилизировать проявления вегетативной дисфункции через воздействие на патогенез СВД.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СВД – частая патология среди пациентов врачей-интернистов, представленная самыми разнообразными симптомами, которые снижают качество жизни больных. К ее лечению необходим комплексный подход с применением как лекарственных, так и нелекарственных методов воздействия.


Literature


1. Котова О.В., Акарачкова Е.С., Беляев А.А. Психовегетативный синдром: трудности диагностики и эффективного лечения. Медицинский совет. 2018; (21): 50–55. [Kotova О.V., Akarachkova E.S., Belyaev A.A. Psychovegetative syndrome: Challenges in diagnosis and effective treatment. Meditsinskiy sovet = Medical Council. 2018; (21): 50–55 (In Russ.)].https://dx.doi.org/10.21518/2079-701X-2018-21-50-55. EDN: YTUVDN.


2. Орлова И., Орлов Ф., Голенков А. Психовегетативные синдромы у неврологических больных. Врач. 2019; 30(12): 18–21. [Orlova I., Orlov F., Golenkov A. Psychoautonomic syndromes in neurological patients. Vrach = The Doctor. 2019; 30(12): 18–21 (In Russ.)].https://dx.doi.org/10.29296/25877305-2019-12-05. EDN: BNYUNI.


3. Акарачкова Е.С. К вопросу диагностики и лечения психовегетативных расстройств в общесоматической практике. Лечащий врач. 2010; (10): 60. [Akarachkova E.S. Revisiting the diagnosis and treatment of psycho-vegetative disorders in general practice. Lechaschiy vrach = Attending Physician. 2010; (10): 60 (In Russ.)]. EDN: SGGGTJ.


4. Rief W., Martin A. How to use the new dsm-5 somatic symptom disorder diagnosis in research and practice: A critical evaluation and a proposal for modifications. Annu Rev Clin Psychol. 2014; 10: 339–67. https://dx.doi.org/10.1146/annurev-clinpsy-032813-153745.


5. Rice A.S., Smith B.H., Blyth F.M. Pain and the global burden of disease. Pain. 2016; 157(4): 791–96.https://dx.doi.org/10.1097/j.pain.0000000000000454.


6. Психиатрические аспекты неврологических заболеваний. Подходы к ведению больных. Под ред. К.Г. Ликетсоса, П.В. Рэбинса, Дж.Р. Липси, Ф.Р. Слэвни. М.: МЕДпресс-информ. 2017; 328 c. [Psychiatric aspects of neurological diseases. Approaches to the management of patients. Ed. by Lyketsos K.G., Rabins P.V., Lipsi J.R., Slevi F.R. Moscow: MEDpress-inform. 2017; 328 pp. (In Russ.)]. ISBN: 978-5-00030-393-1.


7. Вегетативные расстройства: клиника, лечение, диагностика. Руководство для врачей. Под ред. А.М. Вейна, Голубева В.Л. М.: Медицинское информационное агентство. 2010; 637 с. [Vegetative disorders: Clinic, treatment, diagnosis. A guide for physicians. Ed. by Wayne A.M., Golubev V.L. Moscow: Medical News Agency. 2010; 637 pp. (In Russ.)]. ISBN: 978-5-89481-808-5. EDN: QLWDYN.


8. Котова О.В. Возможности терапии психовегетативного синдрома. Трудный пациент. 2011; 9(12): 24–27. [Kotova O.V. Options for treatment of psycho-vegetative syndrome. Trudny patsient = Difficult Patient. 2011; 9(12): 24–27 (In Russ.)]. EDN: PBIGPJ.


9. Kroenke K. Patients presenting with somatic complaints: Epidemiology, psychiatric comorbidity and management. Int J Methods Psychiatr Res. 2003; 12(1): 34–43. https://dx.doi.org/10.1002/mpr.140.


10. Aiarzaguena J.M., Grandes G., Salazar A. et al. The diagnostic challenges presented by patients with medically unexplained symptoms in general practice. Scand J Prim Health Care. 2008; 26(2): 99–105. https://dx.doi.org/10.1080/02813430802048662.


11. Liao S.C., Ma H.M., Lin Y.L., Huang W.L. Functioning and quality of life in patients with somatic symptom disorder: The association with comorbid depression. Compr Psychiatry. 2019; 90: 88–94. https://dx.doi.org/10.1016/j.comppsych.2019.02.004.


12. Chew-Graham C.A., Heyland S., Kingstone T. et al. Medically unexplained symptoms: Continuing challenges for primary care. Br J Gen Pract. 2017; 67(656): 106–7. https://dx.doi.org/10.3399/bjgp17X689473.


13. Walsemann K.M., Gee G.C., Ro A. Educational attainment in the context of social inequality: New directions for research on education and health. Am Behav Sci. 2013; 57(8): 1082–104. https://dx.doi.org/10.1177/0002764213487346.


14. Evangelidou S., NeMoyer A., Cruz-Gonzalez M. et al. Racial/ethnic differences in general physical symptoms and medically unexplained physical symptoms: Investigating the role of education. Cultur Divers Ethnic Minor Psychol. 2020; 26(4): 557–69.https://dx.doi.org/10.1037/cdp0000319.


15. Escobar J.I., Cook B., Chen C.N. et al. Whether medically unexplained or not, three or more concurrent somatic symptoms predict psychopathology and service use in community populations. J Psychosom Res. 2010; 69(1): 1–8.https://dx.doi.org/10.1016/j.jpsychores.2010.01.001.


16. Kisely S., Simon G. An international study comparing the effect of medically explained and unexplained somatic symptoms on psychosocial outcome. J Psychosom Res. 2006; 60(2): 125–30. https://dx.doi.org/10.1016/j.jpsychores.2005.06.064.


17. van Eck van der Sluijs J., Ten Have M., Rijnders C. et al. Medically unexplained and explained physical symptoms in the general population: Association with prevalent and incident mental disorders. PLoS One. 2015; 10(4): e0123274.https://dx.doi.org/10.1371/journal.pone.0123274.


18. De Waal M.W.M., Arnold I.A., Eekhof J.A., Van Hemert A.M. Somatoform disorders in general practice: Prevalence, functional impairment and comorbidity with anxiety and depressive disorders. Br J Psychiatry. 2004; 184: 470–76.https://dx.doi.org/10.1192/bjp.184.6.470.


19. Drayer R.A., Mulsant B.H., Lenze E.J. et al. Somatic symptoms of depression in elderly patients with medical comorbidities. Int J Geriatr Psychiatry. 2005; 20(10): 973–82. https://dx.doi.org/10.1002/gps.1389.


20. Kirmayer L.J., Young A. Culture and context in the evolutionary concept of mental disorder. J Abnorm Psychol. 1999; 108(3): 446–52. https://dx.doi.org/10.1037//0021-843x.108.3.446.


21. Whiteford H.A., Degenhardt L., Rehm J. et al.. Global burden of disease attributable to mental and substance use disorders: Findings from the Global Burden of Disease Study 2010. Lancet. 2013; 382(9904): 1575–86. https://dx.doi.org/10.1016/S0140-6736(13)61611-6.


22. Zuberi A., Waqas A., Naveed S. et al. Prevalence of mental disorders in the WHO Eastern Mediterranean region: A systematic review and meta-analysis. Front Psychiatry. 2021; 12: 665019. https://dx.doi.org/10.3389/fpsyt.2021.665019.


23. Акарачкова Е.С., Котова О.В., Вершинина С.В., Рябоконь И.В. Стресс и расстройства адаптации. Лечащий врач. 2014; (6): 61. [Akarachkova E.S., Kotova O.V., Vershinina S.V., Ryabokon I.V. Stress and adjustment disorders. Lechaschiy vrach = Attending Physician. 2014; (6): 61 (In Russ.)]. EDN: SFAZTH.


24. Котова О.В., Медведев В.Э., Акарачкова Е.С., Беляев А.А. Ковид-19 и стресс-связанные расстройства. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2021; 121(5–2): 122–128. [Kotova O.V., Medvedev V.E., Akarachkova E.S., Belyaev A.A. COVID-19 and stress-related disorders. Zhurnal nevrologii i psikhiatrii imeni S.S. Korsakova = S.S. Korsakov Journal of Neurology and Psychiatry. 2021; 121(5–2): 122–128 (In Russ.)]. https://dx.doi.org/10.17116/jnevro2021121052122. EDN: FMGHUN.


25. Акарачкова Е.С., Климов Л.В., Котова О.В. 21 век: от пандемии COVID-19 к новым психосоциальным стрессам. Клиническое руководство. М.: Издательство «Перо». 2022; 34 с. [Akarachkova E.S., Klimov L.V., Kotova O.V. 21st century: From COVID-19 pandemic to new psychosocial stress clinical guidelines. Clinical guide. Moscow: Pero Publishing House. 2022; 34 pp. (In Russ.)]. ISBN: 978-5-00204-108-4. EDN: EEUPXE.


26. Junghaenel D.U., Christodoulou C., Lai J.-S., Stone A.A. Demographic correlates of fatigue in the US general population: results from the patient-reported outcomes measurement information system (PROMIS) initiative. J Psychosom Res. 2011; 71(3): 117–23.https://dx.doi.org/10.1016/j.jpsychores.2011.04.007.


27. Kuratsune H. Overview of chronic fatigue syndrome focusing around prevalence and diagnostic criteria. Nihon Rinsho. 2007; 65(6): 983–90.


28. Benarroch E.E. Postural tachycardia syndrome: a heterogeneous and multifactorial disorder. Mayo Clin Proc. 2012; 87(12): 1214–25. https://dx.doi.org/10.1016/j.mayocp.2012.08.013.


29. Reynolds G.K., Lewis D.P., Richardson A.M., Lidbury B.A. Comorbidity of postural orthostatic tachycardia syndrome and chronic fatigue syndrome in an Australian cohort. J Intern Med. 2014; 275(4): 409–17. https://dx.doi.org/10.1111/joim.12161.


30. Matsuo K., Harada K., Fujita Y. et al. Distinctive neuroanatomical substrates for depression in bipolar disorder versus major depressive disorder. Cereb Cortex. 2019; 29(1): 202–14. https://dx.doi.org/10.1093/cercor/bhx319.


31. Staab J.P., Eckhardt-Henn A., Horii A. et al. Diagnostic criteria for persistent postural-perceptual dizziness (PPPD): consensus document of the committee for the classification of vestibular disorders of the Barany society. J Vestib Res. 2017; 27(4): 191–208. https://dx.doi.org/10.3233/VES-170622.


32. Hashimoto K., Takeuchi T., Ueno T. et al. Examination of the effectiveness of antidepressants for functional dizziness with depressive mood by randomized controlled trial – A pilot study. Jpn J Psychosom Med. 2021; 61: 364–70.


33. Yamamoto S., Ouchi Y., Onoe H. et al. Reduction of serotonin transporters of patients with chronic fatigue syndrome. Neuroreport. 2004; 15(17): 2571–74. https://dx.doi.org/10.1097/00001756-200412030-00002.


34. Воробьева О.В. Тревожные расстройства в неврологической практике. РМЖ. 2007; 15(24): 1820. [Vorobyova O.V. Anxiety disorders in neurological practice. Russkiy meditsinskiy zhurnal = Russian Medical Journal 2007; 15(24): 1820 (In Russ.)].


35. Котова О.В., Максимова Л.Н. Пациент с психовегетативным синдромом: помогает врач общей практики. Фарматека. 2012; (19): 36–41. [Kotova O.V., Maksimova L.N. Patient with psycho-vegetative syndrome: general practitioner helping. Farmateka. 2012; (19): 36–41 (In Russ.)]. EDN: PKEVLX.


36. Shikov A.N., Pozharitskaya O.N., Makarov V.G. et al. Effect of Leonurus cardiaca oil extract in patients with arterial hypertension accompanied by anxiety and sleep disorders. Phytother Res. 2011; 25(4): 540–43. https://dx.doi.org/10.1002/ptr.3292.


37. Cases J., Ibarra A., Feuillere N. et al. Pilot trial of Melissa officinalis L. leaf extract in the treatment of volunteers suffering from mild-to-moderate anxiety disorders and sleep disturbances. Med J Nutrition Metab. 2011; 4(3): 211–18.https://dx.doi.org/10.1007/s12349-010-0045-4.


38. Гультяева В.В., Зинченко М.И., Урюмцев Д.Ю. с соавт. Физическая нагрузка при лечении депрессии. Физиологические механизмы. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2019; 119(7): 112–119. [Gultyaeva V.V., Zinchenko M.I., Uryumtsev D.Yu. et al. Exercise for depression treatment. Physiological mechanisms. Zhurnal nevrologii i psikhiatrii imeni S.S. Korsakova = S.S. Korsakov Journal of Neurology and Psychiatry. 2019; 119(7): 112–119 (In Russ.)].https://dx.doi.org/10.17116/jnevro2019119071112. EDN: AWEYKI.


About the Autors


Olga V. Kotova, PhD in Medical Sciences, neurologist, psychiatrist, psychotherapist, associate professor of the Department of psychiatry, psychotherapy and psychosomatic pathology of the Faculty of continuing medical education, Peoples’ Friendship University of Russia, vice president of the International Society «Stress under Control». Address: 109559, Moscow, 27 Stavropol`skaya St.
E-mail: ol_kotova@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3908-0381
Anton A. Belyaev, neurologist, junior researcher at the Department of emergency vascular surgery, N.V. Sklifosovsky Research Institute of Emergency Medicine of the Department of Healthcare of Moscow. Address: 129090, Moscow, 3 Bol`shaya Sukharevskaya Sq.
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7186-870X
Elena S. Akarachkova, MD, neurologist, president of the International Society «Stress under Control», deputy chief physician of the Rehaline rehabilitation center. Address: 143581, Moscow region, Istrinsky district, Pavlovskaya Sloboda village, 8 Lesnaya St.
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7629-3773
Irina V. Borodulina, PhD in Medical Sciences, neurologist, Russian Medical Academy of Continuing Professional Education of the Ministry of Healthcare of Russia. Address: 125993, Moscow, 2/1, bldg. 1, Barrikadnaya St.
ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7526-1553
Svetlana V. Pavlova, PhD in Medical Sciences, chief physician of Children’s City Clinic No. 39 of the Department of Healthcare of Moscow. Adrress: 125252, Moscow, 2 Berezovoy Roschi Drive.


Similar Articles


Бионика Медиа