ISSN 2412-4036 (print)
ISSN 2713-1823 (online)

Однонуклеотидные замены в гене Т-кадгерина (CDH13) кумулятивно влияют на массу тела у лиц с ишемической болезнью сердца

Балацкий А.В., Коновалов Д.Ю., Самоходская Л.М., Кочегура Т.Н., Рубина К.А., Ткачук В.А.

ФГБОУ ВО Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Москва
Низкая концентрация адипонектина, наблюдающаяся, в частности при ожирении, ассоциирована с высоким риском метаболических нарушений и сердечно-сосудистых заболеваний и может быть обусловлена полиморфизмом гена Т-кадгерина (CDH13). Т-кадгерин является рецептором адипонектина и липопротеидов низкой плотности. Цель настоящей работы — поиск ассоциации полиморфизма гена CDH13 c развитием ожирения у пациентов с ишемической болезнью сердца. Результаты. Установлена статистически значимая корреляция количества минорных аллелей полиморфных маркеров rs11646213, rs4783244, rs12444338 гена CDH13 с индексом массы тела: пациенты с меньшим числом минорных аллелей чаще имеют нормальную массу тела (отношение шансов 3,03 при­ 95% доверительном интервале от 1,03 до 8,87). Заключение. Показано кумулятивное влияние полиморфных маркеров гена Т-кадгерина (CDH13) rs11646213, rs4783244, rs12444338 на индекс массы тела у пациентов с ишемической болезнью сердца.

Ключевые слова

Т-кадгерин
CDH13
ожирение
метаболический синдром
генетический полиморфизм

Ожирение значительно осложняет течение многих заболеваний, в том числе ишемической болезни сердца (ИБС). Широкомасштабные генетические исследования, проводимые в последнее время, позволили высказать предположение о генетической предрасположенности к развитию ожирения.

Адипонектин является цитокином, продуцируемым жировой тканью. Этот белок представляет собой адипоцитарный гормон, который регулирует обмен липидов и глюкозы.

Его уровень заметно снижается в плазме крови у пациентов с метаболическим синдромом, ожирением, сахарным диабетом 2-го типа и атеросклерозом [1, 2]. В ряде исследований установлена корреляция между низкой концентрацией адипонектина в сыворотке крови и развитием ИБС и артериальной гипертензии [3, 4].

Известны два мембранных рецептора адипонектина (AdipoRl и AdipoR2) с отдаленной гомологией к 7-доменным рецепторам, сопряженным с G-белками [5]. Помимо этих рецепторов было обнаружено, что специфические для сосудистой стенки и сердца высокомолекулярные изоформы адипонектина могут связываться еще с одним рецептором — Т-кадгерином [5]. Именно взаимодействие адипонектина с Т-кадгерином опосредует кардиопротективные эффекты адипонектина, продемонстрированные в работах на мышах [6] и выражающиеся в уменьшении гипертрофии миокарда при экспериментальной индукции трансаортальной констрикции и инфаркта миокарда на модели ишемии-реперфузии. Однако адипонектин является не единственным лигандом Т-кадгерина. В нашей лаборатории было показано участие Т-кадгерина в рецепции липопротеидов низкой плотности (ЛНП) [7], а также в их гормоноподобном дейст­вии на сосудистую стенку [8, 9].

В ряде полногеномных исследований было выявлено несколько однонуклеотидных полиморфных маркеров гена Т-кадгерина (CDH13), ассоциированных с концентрацией общего и высокомолекулярного адипонектина: rs11646213, rs4783244 и rs12444338 [10, 11]. Показана также связь этих полиморфизмов с концентрацией липопротеидов высокой плотности (ЛВП) и триглицеридов (ТГ) в плазме крови [12].

С учетом данных о снижении уровня адипонектина при увеличении индекса массы тела (ИМТ) [13, 14] возникает вопрос о взаимосвязи ожирения с полиморфными маркерами CDH13, однако данные по этому вопросу противоречивы. Так, для полиморфизма rs4783244 в одном исследовании была показана статистически значимая связь носительства аллеля Т с более низким ИМТ [15], а в другом — связь носительства аллеля G с более низким ИМТ и высоким уровнем адипонектина в крови [16].

Целью настоящей работы являлся поиск ассоциации полиморфизма гена Т-кадгерина (CDH13) c развитием ожирения у пациентов с ИБС.

Материал и методы

В исследуемую группу последовательно были включены 118 мужчин моложе 65 лет с клинически и инструментально подтвержденным диагнозом ИБС. Медиана возраста составила 57 (49; 62) лет. Диагноз ИБС устанавливали на основании следующих критериев:

  1. Снижение сегмента ST на электрокардиограмме (ЭКГ) горизонтального или косонисходящего типа не менее чем на 1 мм ниже изолинии во время проведения нагрузочного теста хотя бы в одном отведении.
  2. Перенесенный инфаркт миокарда, подтвержденный отклонением от нормы биохимических маркеров (повышение уровня фракции МВ креатинфосфокиназы более чем в 2 раза выше нормы, повышение концентрации кардиоспецифичных тропонинов Т и I выше 99-го перцентиля для контрольной группы), типичными изменениями на ЭКГ (смещение сегмента ST на 0,1 мВ или инверсия зубца Т в двух или более смежных отведениях, подъем сегмента ST, патологический зубец Q или комплекс QS).
  3. Коронарная реваскуляризация в анамнезе.

От всех лиц исследуемой группы получено добровольное информированное согласие на участие в исследовании.

Лабораторная диагностика и генотипирование. Пациентам были проведены клинико-анамнестическое обследование и стандартная лабораторно-инструментальная диагностика при ИБС (в том числе расчет ИМТ, измерение концентрации общего и высокомолекулярного адипонектина в крови, общего холестерина – ОХС, ТГ, ЛНП, ЛВП в крови).

Генотипирование производили по трем полиморфным маркерам CDH13 rs11646213, rs12444338, rs4783244 c использованием наборов для генотипирования TaqMan probe assay (Applied Biosystems Co., Ltd., FosterCity, CA).

Статистический анализ результатов исследования был проведен с помощью программного обеспечения Statistica 10,0.Для оценки распределения изучаемых переменных применяли критерий Колмогорова—Смирнова. Для анализа нормально распределенных количественных признаков использовали метод χ2 Пирсона. В случае распределения, отличного от нормального, использовали критерий Крускала—Уоллиса. Для определения различий между тремя генотипами использовали дисперсионный анализ. Для выявления различий между группами был проведен расчет отношения шансов (ОШ) и _ 95% доверительного интервала (ДИ). Различия при p<0,05 рассматривались как статистически значимые.

Результаты

Для проведения анализа пациенты были условно разделены на 3 группы в соответствии с ИМТ: 18—25 кг/м2 (19 пациентов), 25—35 кг/м2 (86 пациентов), ИМТ>35 кг/м2 (13 пациентов). Такое разделение было проведено с учетом так называемого парадокса ожирения, связанного с тем, что для пациентов с ИМТ в диапазоне от 25 до 35 кг/м2 характерна более низкая смертность от различных причин (в том числе от сердечно-сосудистых заболеваний) по сравнению с пациентами, имеющими нормальную массу тела (ИМТ<25 кг/м2) и выраженное ожирение (ИМТ>35 кг/м2) [17].

Указанные группы по ИМТ не различались по концентрации общего и высокомолекулярного адипонектина в крови, ОХС, ТГ, ЛНП, ЛВП в крови (см. таблицу).

Для оценки кумулятивного влияния однонуклеотидных полиморфных маркеров на ИМТ был проведен многофакторный анализ, в ходе которого оценивалась взаимосвязь общего числа минорных аллелей. У 61 пациента имелись минорные аллели всех изучаемых маркеров, таким образом, в совокупности эти лица имели от 3 до 6 минорных аллелей; у 57 человек имелось не более двух минорных аллелей. Рисунок демонстрирует взаимосвязь числа минорных аллелей с ИМТ в исследованной выборке.

Установлено, что существует статистически значимая ассоциация числа минорных аллелей Т в полиморфных маркерах Т-кадгерина rs11646213, rs4783244, rs12444338 с ИМТ: у пациентов с меньшим числом минорных аллелей Т чаще наблюдается нормальная масса тела (ОШ 3,03 при 95% ДИ от 1,03 до 8,87).

Обсуждение

К настоящему времени существует лишь небольшое число исследований, в которых показано кумулятивное действие полиморфных маркеров на метаболические параметры (ИМТ, концентрация адипонектина в крови, развитие сахарного диабета) [18, 19].

Ранее исследователями были предприняты попытки обнаружить ассоциации полиморфных маркеров гена Т-кадгерина с ИМТ в полногеномных исследованиях, но статистически значимых результатов получено не было [16].

Недавно A.E. Locke и соавт. и D. Shungin и соавт. представили результаты полногеномных исследований однонуклеотидных полиморфизмов и результаты мета-анализа данных, полученных от генотипирования образцов на Metabochip [20, 21].

Было обнаружено 97 локусов, ассоциированных с ИМТ пациентов, из них 33 представлены впервые. Среди данных полиморфных маркеров нет rs11646213, rs4783244, rs12444338, что, возможно, связано с методикой генотипирования, предполагающей исследование индексных однонуклеотидных полиморфных маркеров (index SNPs) без оценки кумулятивного действия конкретных полиморфных маркеров.

В настоящей работе проведен многофакторный анализ, показывающий, что влияние на ИМТ может проявляться именно при кумулятивном действии нескольких полиморфных маркеров гена CDH13, причем генетические факторы более важны для поддержания нормальной массы тела. У пациентов с ожирением (ИМТ>25 кг/м2) мы не обнаружили статистически значимой корреляции ИМТ с количеством минорных аллелей в исследуемых ­полиморфных маркерах.

Следует отметить, что в нашем исследовании корреляции уровней общего и высокомолекулярного адипонектина с ИМТ обнаружено не было. Вероятно, это связано с особенностями исследуемой выборки, поскольку известно, что при ИБС происходят существенные изменения уровня адипонектина [4]. Однако отсутствие корреляции уровня адипонектина с ИМТ может также свидетельствовать о том, что генетический полиморфизм Т-кадгерина может быть связан с ожирением посредством других биохимических механизмов.

Заключение

В данной работе показано кумулятивное влияние полиморфных маркеров гена Т-кадгерина (CDH13) rs11646213, rs4783244, rs12444338 на индекс массы тела у пациентов с ишемической болезнь сердца: среди больных с двумя и менее минорными аллелями в указанных локусах чаще встречаются лица с нормальной массой тела.

Авторы выражают благодарность профессору Е.В. Парфеновой за участие в обсуждении результатов исследования.

Исследование выполнено за счет грантов Российского научного фонда: формирование выборки осуществлялось в рамках проекта№14-50-00029, генотипирование и анализ данных были выполнены в рамках проекта № 14-24-00086.

Список литературы

  1. Okamoto Y., Kihara S., Funahashi T., Matsuzawa Y.,Libby Adiponectin: a key adipocytokine in metabolic syndrome. P. Clin Sci (Lond) 2006;110(3):267–278.
  2. Parker-Duffen J.L., Walsh K.. Cardiometabolic effects of adiponectin. Best Pract Res Clin Endocrinol Metab 2014;28(1):81–91.
  3. Iwashima Y., Katsuya T., Ishikawa K., Ouchi N., Ohishi M., Sugimoto K., Fu Y., Motone M., Yamamoto K., Matsuo A., Ohashi K., Kihara S., Funahashi T., Rakugi H., Matsuzawa Y.,Ogihara T. Hypoadiponectinemia is an independent risk factor for hypertension. Hypertension 2004;43(6):1318–1323.
  4. Kumada M., Kihara S., Sumitsuji S., Kawamoto T., Matsumoto S., Ouchi N., Arita Y., Okamoto Y., Shimomura I., Hiraoka H., Nakamura T., Funahashi T., Matsuzawa Y.. Association of hypoadiponectinemia with coronary artery disease in men. Arterioscler Thromb Vasc Biol 2003;23(1):85–89.
  5. Hug C., Wang J., Ahmad N.S., Bogan J.S., Tsao T.S.,Lodish H.F. T-cadherin is a receptor for hexameric and high-molecular-weight forms ­of Acrp30/adiponectin. Proc Natl Acad Sci U S A 2004;101(28):10308–10313.
  6. Denzel M.S., Scimia M.C., Zumstein P.M., Walsh K., Ruiz-Lozano P., Ranscht B. T-cadherin is critical for adiponectin-mediated cardioprotection in mice. J Clin Invest 2010;120(12):4342–4352.
  7. Bochkov V.N., Tkachuk V.A., Philippova M.P., Stambolsky D.V., Buhler F.R., Resink T.J. Ligand selectivity of 105 kDa and 130 kDa lipoprotein-binding proteins in vascular-smooth-muscle-cell membranes is unique. Biochem J 1996;317(1):297–304.
  8. Bochkov V., Tkachuk V., Buhler F.,Resink T. Phosphoinositide and calcium signalling responses in smooth muscle cells: comparison between lipoproteins, Ang II, and PDGF. Biochem Biophys Res Commun 1992;188(3):1295–1304.
  9. Kuzmenko Y.S., Stambolsky D., Kern F., Bochkov V.N., Tkachuk V.A., Resink T. Characteristics of smooth muscle cell lipoprotein binding proteins (p105/p130) as T-cadherin and regulation by positive and negative growth regulators. J Biochem Biophys Res Commun 1998;246(2):489–494.
  10. Jee S.H., Sull J.W., Lee J.E., Shin C., Park J., Kimm H., Cho E.Y., Shin E.S., Yun J.E., Park J.W., Kim S.Y., Lee S.J., Jee E.J., Baik I., Kao L., Yoon S.K., Jang Y.,Beaty T.H. Adiponectin concentrations: a genome-wide association study. Am J Hum Genet 2010;87(4):545–552.
  11. Morisaki H., Yamanaka I., Iwai N., Miyamoto Y., Kokubo Y., Okamura T., Okayama A., Morisaki T. CDH13 gene coding T-cadherin influences variations in plasma adiponectin levels in the Japanese population. Hum Mutat 2012;33(2):402–410.
  12. Fava C., Danese E., Montagnana M., Sjogren M., Almgren P., Guidi G.C., Hedblad B., Engstrom G., Lechi A., Minuz P., Melander O. A variant upstream of the CDH13 adiponectin receptor gene and metabolic syndrome in Swedes. Am J Cardiol. 2011;108(10):1432–1437.
  13. Arita Y., Kihara S., Ouchi N., Takahashi M., Maeda K., Miyagawa J., Hotta K., Shimomura I., Nakamura T., Miyaoka K., Kuriyama H., Nishida M., Yamashita S., Okubo K., Matsubara K., Muraguchi M., Ohmoto Y., Funahashi T., Matsuzawa Y. Paradoxical decrease of an adipose-specific protein, adiponectin, in obesity. Biochem Biophys Res Commun. 1999;257(1):79–83.
  14. Hu E., Liang P., Spiegelman B.M. AdipoQ is a novel adipose-specific gene dysregulated in obesity. J Biol Chem 1996;271(18):10697–10703.
  15. Gao H., Kim Y.M., Chen P., Igase M., Kawamoto R., Kim M.K., Kohara K., Lee J., Miki T., Ong R.T., Onuma H., Osawa H., Sim X., Teo Y.Y., Tabara Y., Tai E.S., van Dam R.M. Genetic variation in CDH13 is associated with lower plasma adiponectin levels but greater adiponectin sensitivity in East Asian populations. Diabetes 2013;62(12):4277–4283.
  16. Chung C.M., Lin T.H., Chen J.W., Leu H.B., Yang H.C., Ho H.Y., Ting C.T., Sheu S.H., Tsai W.C., Chen J.H., Lin S.J., Chen Y.T., Pan W.H. A genome-wide association study reveals a quantitative trait locus of adiponectin on CDH13 that predicts cardiometabolic outcomes. Diabetes 2011;60(9):2417–2423.
  17. Hainer V., Aldhoon-Hainerova I. Obesity paradox does exist. Diabetes Care 2013;36 Suppl 2:S276–281.
  18. Jin Z., Pu L., Sun L., Chen W., Nan N., Li H., Zhu H., Yang X., Wang N., Hui J., Zhang Y., Zhou Q., Zhao F., Yang F., Shi X., Zhu X., Yang Y., Zhang W., Zheng C., Li X., Yang D., Jia R., Meng S., Yang Z. Identification of susceptibility variants in ADIPOR1 gene associated with type 2 diabetes, coronary artery disease and the comorbidity of type 2 diabetes and coronary artery disease. PLoS One 2014;9(6):e100339.
  19. Wassel C.L., Pankow J.S., Jacobs D.R., Jr., Steffes M.W., Li N., Schreiner P.J. Variants in the adiponectin gene and serum adiponectin: the Coronary Artery Development in Young Adults (CARDIA) Study. Obesity (Silver Spring) 2010;18(12):2333–2338.
  20. Locke A.E., Kahali B., Berndt S.I. on behalf group of researchers Genetic studies of body mass index yield new insights for obesity biology. Nature 2015;518(7538):197–206.
  21. Shungin D., Winkler T.W., Croteau-Chonka D.C. on behalf group of researchers New genetic loci link adipose and insulin biology to body fat distribution. Nature 2015;518(7538):187–196.

Об авторах / Для корреспонденции

Сведения об авторах:
ФГБОУ ВО Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Москва
Факультет фундаментальной медицины
Ткачук В.А. - д.биол.н., проф., акад. РАН, декан факультета.
Рубина К.А. - к.биол.н., ст.н.с. научно-исследовательской лаборатории постгеномных технологий в медицине.
Коновалов Д.Ю. - аспирант кафедры биохимии и молекулярной медицины. Медицинский научно-образовательный центр
Балацкий А.В. - к.м.н., врач клинико-лабораторной диагностики клинико-диагностической лаборатории.
Самоходская Л.М., - к.м.н., доцент, зам. директора по лабораторной диагностике.
Кочегура Т.Н. - к.м.н., врач-терапевт отдела координации образовательных и научных программ.
E-mail: balatsky@fbm.msu.ru

Также по теме