Новые критерии приверженности к долгосрочной СРАР-терапии у больных с синдромом обструктивного апноэ сна и артериальной гипертензией


DOI: https://dx.doi.org/10.18565/therapy.2022.5.26-38

Ю.В. Овчинников, Л.В. Мостовой, А.А. Зайцев

1) ФГБВОУ ВО «Военно-медицинская академия им. С.М. Кирова» Министерства обороны Российской Федерации, г. Москва; 2) Филиал № 8 ФГБУ «Главный военный клинический госпиталь имени академика Н.Н. Бурденко» Министерства обороны Российской Федерации, Московская область, г. Химки; 3) ФГБУ «Главный военный клинический госпиталь имени академика Н.Н. Бурденко» Министерства обороны Российской Федерации, г. Москва
Аннотация. Несмотря на высокую эффективность CPAP-терапии в лечении синдрома обструктивного апноэ сна (СОАС), существуют и достаточно серьезные проблемы с приверженностью пациентов к долгосрочному использованию этого метода.
Цель исследования – выявить дополнительные критерии приверженности к долгосрочной СРАР-терапии у пациентов с СОАС и артериальной гипертензией (АГ).
Материал и методы. В исследование вошли 260 пациентов с храпом, избыточным весом и АГ. Методы исследования включали опросник Эпворта, анализы крови, ЭхоКГ, респираторное мониторирование. Пациентам с диагностированным СОАС любой степени предлагалось пройти пробный курс СРАР-терапии (дали согласие 132 пациента). Эффективность СРАР-терапии оценивалась с помощью двух разработанных визуальных шкал. Через 1 год после выписки пациенты были разделены на 3 группы в зависимости от приверженности к лечению.
Результаты. Выделены 2 дополнительных критерия приверженности к долгосрочной СРАР-терапии: субъективный и объективный. Субъективный критерий приверженности СОАС – это разница баллов 4 и более между визуальными шкалами после и до пробного сеанса СРАР-терапии. Объективный критерий приверженности СОАС – это одновременное наличие у пациента 4 или 5 дополнительных объективных признаков приверженности по результатам респираторного мониторирования: 1 – уровень средней SpO2 ≤91,5%; 2 – минимальная SpO2 на фоне апноэ ≤74,5%; 3 – средняя длительность апноэ ≥ 25,5 с; 4 – максимальная длительность апноэ ≥ 56,5 с; 5 – общая длительность апноэ ≥69,5 мин. При наличии у пациента только объективного критерия приверженность к СРАР-терапии будет низкой (ОШ 0,58; ДИ: 0,19–1,78), при выявлении только субъективного критерия – умеренной (ОШ 1,24; 95% ДИ: 1,09–1,42), а при одновременном наличии двух критериев – очень высокой (ОШ 20,4; 95% ДИ: 7,12–58,31).
Заключение. При назначении СРАР-терапии пациентам с СОАС и АГ следует учитывать приверженность к этому методу лечения и рекомендовать долгосрочную терапию пациентам с наличием субъективного и/или объективного критериев приверженности.
Ключевые слова: СРАР-терапия, синдром обструктивного апноэ сна, приверженность к лечению, артериальная гипертензия
Полный текст статьи доступен
в "Библиотеке Врача"

Литература

1. Guilleminault C., Tilkian A., Dement W.C. The sleep apnea syndromes. Annu Rev Med. 1976; 27: 465–84.https://dx.doi.org/10.1146/annurev.me.27.020176.002341.


2. Peppard P.E., Young T., Palta M. et al. Longitudinal study of moderate weight change and sleep-disordered breathing. JAMA. 2000; 284(23): 3015–21. https://dx.doi.org/10.1001/jama.284.23.3015.


3. Kim J., Yi H., Shin K. R. et al. Snoring as an independent risk factor for hypertension in the nonobese population: the Korean Health and Genome Study. Am J Hypertens. 2007; 20(8): 819–24. https://dx.doi.org/10.1016/j.amjhyper.2007.03.007.


4. Senaratna C.V., Perret J.L., Lodge Caroline J. et al. Prevalence of obstructive sleep apnea in the general population: A systematic review. Sleep Med Rev. 2017; 34: 70–81. https://dx.doi.org/10.1016/j.smrv.2016.07.002.


5. Khokhrina A., Andreeva E., Degryse J.M. The prevalence of sleep-disordered breathing in Northwest Russia: The ARKHsleep study. Chron Respir Dis. 2020; 17: 1479973120928103. https://dx.doi.org/10.1177/1479973120928103.


6. Posadas T., Oscullo G., Zaldívar E. et al. Treatment with CPAP in elderly patients with obstructive sleep apnoea. J Clin Med. 2020; 9(2): 546. https://dx.doi.org/10.3390/jcm9020546.


7. Posadas T., Campos-Rodriguez F., Sapina-Beltran E. et al. Obstructive sleep apnea and arterial hypertension: implications of treatment adherence. Curr Hypertens Rep. 2020; 22(2): 12. https://dx.doi.org/10.1007/s11906-020-1015-y.


8. Patil S.P., Ayappa I.A., Caples S.M. et al. Treatment of adult obstructive sleep apnea with positive airway pressure: An American academy of sleep medicine systematic review, meta-analysis, and GRADE assessment. J Clin Sleep Med. 2019; 15(2): 301–34.https://dx.doi.org/10.5664/jcsm.7638.


9. McEvoy R.D., Antic N. A., Heeley E. et al. CPAP for prevention of cardiovascular events in obstructive sleep apnea. N Engl J Med. 2016; 375(10): 919–31. https://dx.doi.org/10.1056/NEJMoa1606599.


10. Woehrle H., Arzt M., Graml A. et al. Predictors of positive airway pressure therapy termination in the first year: analysis of big data from a German homecare provider. BMC Pulm Med. 2018; 18(1): 1–9. https://dx.doi.org/10.1186/s12890-018-0748-8.


11. Goyal A., Agarwal N., Pakhare A. Barriers to CPAP use in India: An exploratory study. J Clin Sleep Med. 2017; 13(12): 1385–94.https://dx.doi.org/10.5664/jcsm.6830;


12. Baratta F., Pastori D., Bucci T. et al. Long-term prediction of adherence to continuous positive air pressure therapy for the treatment of moderate/severe obstructive sleep apnea syndrome. Sleep Med. 2018; 43: 66–70. https://dx.doi.org/10.1016/j.sleep.2017.09.032.


13. Tsuyumu M., Tsurumoto T., Iimura J. et al. Ten-year adherence to continuous positive airway pressure treatment in patients with moderate-to-severe obstructive sleep apnea. Sleep Breath. 2020; 24(4): 1565–71. https://dx.doi.org/10.1007/s11325-020-02033-0.


14. Aalaei S., Rezaeitalab F., Tabesh H. et al. Factors affecting patients’ adherence to continuous positive airway pressure therapy for obstructive sleep apnea disorder: A multi-method approach. Iran J Med Sci. 2020; 45(3): 170–78.https://dx.doi.org/10.30476/ijms.2019.45785.


15. Nsair A., Hupin D., Chomette S. et al. Factors influencing adherence to auto-CPAP: An observational monocentric study comparing patients with and without cardiovascular diseases. Front Neurol. 2019; 10: 801. https://dx.doi.org/10.3389/fneur.2019.00801.


16. Salepci B., Caglayan B., Kiral N. et al. CPAP adherence of patients with obstructive sleep apnea. Respir Care. 2013; 58(9): 1467–73. https://dx.doi.org/10.4187/respcare.02139;


17. Jacobsen A.R., Eriksen F., Hansen R.W. et al. Determinants for adherence to continuous positive airway pressure therapy in obstructive sleep apnea. PLoS One. 2017; 12(12): e0189614. https://dx.doi.org/10.1371/journal.pone.0189614.


18. Muraki I., Wada H., Tanigawa T. Sleep apnea and type 2 diabetes. J Diabetes Investig. 2018; 9(5): 991–97.https://dx.doi.org/10.1111/jdi.12823.


19. Ioachimescu O.C., Janocko, N.J., Ciavatta M. et al. Comment on obstructive lung disease and obstructive sleep apnea (OLDOSA) cohort study: 10-year assessment. J Clin Sleep Med. 2020; 16(8): 1389. https://dx.doi.org/10.5664/jcsm.8480.


20. Cao W., Luo J., Xiao Y. A review of current tools used for evaluating the severity of obstructive sleep apnea. Nat Sci Sleep. 2020; 12: 1023–31. https://dx.doi.org/10.2147/NSS.S275252.


21. Rotenberg B.W., Murariu D., Pang K.P. Trends in CPAP adherence over twenty years of data collection: A flattened curve. J Otolaryngol Head Neck Surg. 2016; 45(1): 43. https://dx.doi.org/10.1186/s40463-016-0156-0;


22. Brostrom A., Pakpour А.H., Nilsen P. et al. Promoting CPAP adherence in clinical practice: A survey of Swedish and Norwegian CPAP practitioners’ beliefs and practices. J Sleep Res. 2018; 27(6): e12675. https://dx.doi.org/10.1111/jsr.12675.


Об авторах / Для корреспонденции

Юрий Викторович Овчинников, д.м.н., профессор, профессор кафедры терапии неотложных состояний филиала ФГБВОУ ВО «Военно-медицинская академия им. С.М. Кирова» Министерства обороны Российской Федерации, заслуженный врач РФ. Адрес: 107392, г. Москва, ул. Малая Черкизовская, д. 7. E-mail: ovchinnikov.munkc@mail. ru. ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1843-087X
Леонид Владимирович Мостовой, врач-пульмонолог, старший ординатор пульмонологического отделения филиала № 8 ФГБУ «Главный военный клинический госпиталь имени академика Н.Н. Бурденко» Министерства обороны Российской Федерации. Адрес: 141408, Московская обл., Химкинский городской округ, мкрн. Планерная, вл. 14. E-mail: leonidmost1984@gmail.com. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4326-0043
Андрей Алексеевич Зайцев, д.м.н., профессор, главный пульмонолог ФГБУ «Главный военный клинический госпиталь имени академика Н.Н. Бурденко» Министерства обороны Российской Федерации, главный пульмонолог Министерства обороны Российской Федерации. Адрес: 105229, Москва, Госпитальная пл., д. 3. E-mail: a-zaicev@yandex.ru. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-0934-7313


Похожие статьи

К содержанию номера

Бионика Медиа